"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Итог жизни (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- А лошадь вы зарезать можете? - вдруг, глядя на красную лысину
Савелия, вспомнила Алевтина Прокофьевна.
- Приходилось, резал, - отчего ж? - ничуть не удивился Савелий. - В
голодный год так что даже нескольких пришлось, - также и свою одну... Я ведь
раньше и дрогальством занимался... и так что это была у меня, кажись,
последняя. А потом уж я, это когда свиней пасть в лесу запретили, - тут я на
волов перешел... И теперь же у меня ведь пара волов, - дрова из лесу вожу.
Хотите, вам могу тоже воза два сухостою доставить...
- Нет, мне дров пока не нужно, а вот лошадь зарезать...
- Шуткуете? - весело перебил Савелий.
- Ничуть... Вон моя лошадь пасется!
И она показала ему Ваську, который только что вышел на чистое из густых
дубовых кустов пустыря.
- Так это же Мустафы-извозчика лошадь! - живо отозвался Савелий.
- Была Мустафы - теперь моя... Я на зарез купила.
- На за-рез?!
Савелий несколько секунд смотрел изумленно хитровато-простодушными
светлыми глазами в круглые и тоже светлые глаза женщины, вздернул плечами,
ударил себя по колену, проворно встал и пошел к мерину, говоря:
- Эта же лошадь, - она по здешним местам первая на вывоз была!.. Я ее
сколько годов уж помню?.. Ну, не меньше как пятнадцать! Я когда сам
дрогальством занимался, сколько раз присыкивался, чтоб ее купить, ну только
у нее хозяин был - Павло Букреев - нипочем не продавал...
- Ваську? - удивилась Алевтина Прокофьевна.
- Ваську... Этот Васька был изо всех Васек Васька!.. Мы раз камень с
горы везли на постройку, а у Павла тормоз был плохой, - лопнул на самой
круче. Это что называется? Это называется, что и лошадь другая бы пропала к
чертям и дроги, потому что ей бечь надо вниз не порожняком, а сорок пудов у
ней сзади... А Васька этот - он как уперся задними ногами, так и ни с
места!.. Пока-то Павло подбежал, - мы с ним сзади шли, - да камень под
колесо встремил!.. Нас тогда, дрогалей, человек восемь было, - так все и
ахнули. А также в гору, если с камнем идти приходилось, - Васька этот кнута
никогда не видал. Он если остановится, то не больше какой полминуты стоял, а
потом сам возьмет и пошел себе! Он не ждал, когда ему нокнут, лошадь была
понимающая: нужно везть, он и вез... Он Павлу дом нажил, а также все
хозяйство, этот Васька...
И, подойдя к мерину, Савелий похлопал его по загривку, откинул челку
вправо и пощупал под салазками.
- Это вы что у него ищете? - спросила женщина.
- Насчет сапу я думал... Между прочим, сапу нет.
- Еще чего - са-ап!
- Сапу нет, а только, конечно, ноги... Гм... Васька, а?.. Что же ты,
брат?..
Мерин смотрел на Савелия пытливо. Конечно, он помнил этого старого
дрогаля. Привыкший к тому, что его в последнее время часто продавали, он и
на Савелия глядел вопросительно: не он ли будет его новый хозяин? Он даже
заржал вполголоса, таким шелестящим интимным ржанием, как шепот между
друзьями, и в это ржанье вложил так много всего: и вопрос: "Купишь?", и
совет, похожий на просьбу: "Покупай, я еще не совсем сдал!" - и жалобу на
то, что здесь, на этом пустыре, нечего есть, кроме горькой сухой сурепы,