"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Счастливица (Повесть)" - читать интересную книгу авторазаносчивости:
- Может, кто вам их продавал, уверял, что брюссельские... Нет, это наши, старой работы... Говорить вслух в той гостиной, где многие читали книги, было не принято, и на Уточкину поднялось сразу несколько голов. Она заметила это и вышла, но заглянула потом и в читальню, где однообразно шелестели газетами, и даже в бильярдную, где было очень накурено и в толпе игроков щуплый, тонкошеий юноша в очках, прицеливаясь то к тому, то к другому шару кием, стремился удивить каким-то необыкновенным ударом. Со стороны могло показаться, что старуха как будто искала кого-то и не находила. Доктор Вознесенский и в этот день пропустил чай и явился только к ужину, но почему-то за ужином был он молчалив, а после ужина на веранде, где имела обыкновение, закутавшись, сидеть и курить старуха, их увидели вдвоем: доктор был в пальто и кепке, тоже курил и очень внимательно слушал, потому что однообразно и немолчно жужжала теперь Уточкина: - Сына-то моего видели?.. Это ведь сын меня проведать приезжал, не нужно ли мне чего... Он у меня самый старший и самый заботливый... Правда, у меня и другие, - плохого о них ничего не скажешь, - все меня поддерживают, только все они сейчас кто где - в разбросе, а у этого я на квартире в Москве живу... Он в кино у меня, и он же изобретатель; ему, как он изобретатель, большая жилплощадь полагается, - отдельная комната девяти метров, - вот я в ней и живу... И уж что насчет еды, что насчет теплоты - это у меня всегда есть... Я ведь и паровым отоплением у себя не нуждаюсь... Призвала печника, так он мне такую печку сложил и трубы пропустил, - у меня, когда захочу, там его, когда затопят!.. Так же и с маслом я устроилась через знакомство: мне из Самарской губернии, где я прежде жила, и маслица пришлют - и уж действительно масла настоящего - и яичек свежих, так что могу я по очередям не очень-то толкаться... А касается если удовольствий, у меня всегда в театры билеты есть, - то сын какой пришлет, то дочь... Дочь у меня - математичка страшная, а сыновья - еще трое, кроме этого, - те все инженеры... Теперь они разъехались, кто куда: один в Узбекистане, один в Сибири - на строительстве они оба, - а третий за границу командировку получил... Он сначала в Германию было, а там заводы эти стали - работы нет, так он в Норвегию переехал... Хоть город маленький, где он живет, зато завод там работает полным ходом... Жена у него умная, еврейка, и дочка растет, до чего же красавица!.. И тоже умница замечательная: "Что же вы меня, говорит, все Галочкой зовете, когда я уж большая?.. Как мне шесть уж лет, так меня уж надо Наташей звать!.." Это, который в загранице, такую мне красивую шаль прислал, по шерсти шелком вышитую, да теплую замечательно... Как же можно, он мне часто всего посылает... Один раз я за посылку одну сорок два рубля пошлины заплатила, так уж было за что и платить такие деньги! Двадцать четыре фунта весила посылка, а уж вещи какие!.. Не-ет, мне теперь только жить да жи-ить!.. Уж правда, много я с детями муки приняла смолоду: их ведь у меня всех-то двенадцать было!.. Шесть тех, шесть других, что мальчиков, что девочек - поровну... Ну, от девочек только одна эта, математичка, осталась, а мальчиков четверо уцелело... Их ведь образовать всех, а достатки у нас какие же особенные были?.. Муж мой учитель был, - правда, он все по большим селам, - а я работу брала, на попов шила... Или же я с хозяйством |
|
|