"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Сказочное имя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

правые окна по ходу поезда, а у нас левые.
- Хорошо-с... правые... Но почему же, хотел бы я знать, предпочтение
такое правым окошкам в нашей левой республике?
- Ага!.. Хорошо сказано! - одобрил отца Садко.
Никто не мог объяснить, и призвали проводника на помощь.
Старичок проводник с совсем прозрачным лицом и детскими плечиками
пожевал губами и задумался, глядя на концы своих худых башмаков.
- Дело в следующем, - начал он, не подымая глаз, - поезда встречные не
идут с правой стороны... Поезда встречные идут с левой стороны... Вот по
этому самому левые окошки, стало быть, закрыты, а правые, стало быть,
открыты...
Тут он поднял наконец глаза на Андрея Османыча, и взгляд его был
спокоен.
Однако тот отозвался:
- Ничего я, товарищи, не понял, да!.. Встречные поезда остаются
встречными, а вопрос с окошками так и остается открытым...
- Зачем же открытым? - возразил старичок. - Открывать что нельзя, то и
не полагается... Встречный, например, идет, а вы будете в окошко плевать,
кому-нибудь глаза там заплюете...
- Значит, позвольте, чтобы я понял... значит, все дело в том, чтобы
пассажиры в окошки не плевали?.. Так вы объявление об этом сделайте и чтобы
штраф пять рублей, а окошки пусть открывают как хотят...
- Странное дело! - сказал проводник, опять глядя на свои башмаки. -
Объявление сделать... Вот тогда именно все и зачнут в окошки плевать!..
Он пожал детскими плечиками и, не поднимая глаз, пошел по вагону
дальше. А пассажиры начали спорить, можно ли доплюнуть из окна вагона на
полном ходу в окно встречного поезда.
В Синельниково приехали поздно, в одиннадцать вечера. Тут была страшная
суматоха. Поезда на Севастополь шли из Москвы битком набитые, так как было
30-е число, а в конце каждого летнего месяца, как и в середине,
разгружаются, как известно, и вновь нагружаются дома отдыха.
- Нак-ка-зание!.. Вторые сутки жду билета, - напрасно! - кричал кто-то
худой и растерзанный на весь вокзал и швырял свою кепку о пол.
- Ну, Садко, тут нам, кажется, труба будет! - И покрутил головой Андрей
Османыч.
- Труба?
Садко оглядел всю тысячу народа кругом в смутном свете немногих
электрических лампочек, и от мелькания, и от криков, и от духоты тяжело
стало у него в голове и лоб сделался потный и легкий... Он проговорил
только:
- Если труба, то я лучше усну...
И тут же заснул, свернувшись клубком на своей багажной корзине.
А Андрей Османыч еще часа два метался от одного носильщика к другому,
от одной длиннейшей очереди у билетной кассы к другой, пока не добыл наконец
билета в какой-то добавочный поезд, отходивший в два часа ночи.
Но что это был за поезд!.. Счастливцы с плацкартными билетами кинулись
к вагонам, как на приступ, едва не оторвали голову Садко, которого отец
поднял на руки, чтобы его не задавили. В вагоны же набились так, что внизу
можно было только стоять.
И от яростного крика, от оскаленных зубов кругом Садко, тихонько