"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Сказочное имя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Промочивший ноги на обратном пути и прозябший Садко маленький несколько дней
болел лихорадкой, но на своей балалайке он так много вытренькивал из того,
что слышал в театре, что Людмила Сергеевна снова, - в который раз, -
удивилась его "почти абсолютному" слуху.


II

В конце июля Андрей Османыч получил отпуск и путевку в дом отдыха на
одном из скромных крымских курортов, известном своим пляжем длиною не меньше
как в три километра.
- Там море? - спросил отца Садко, замирая.
Андрей Османыч думал ехать один. Людмила Сергеевна должна была остаться
дома; да она и не любила Крыма, - с ним связаны у нее были тяжелые
воспоминания.
С матерью, конечно, должен был остаться и Садко, но в большом волнении
глядел он на собиравшегося отца.
- Там, куда ты едешь, папа, там море?
- Конечно, море, - неосторожно ответил отец. - Ведь я купаться еду...
- Море! - вскрикнул Садко. - Тогда и я!.. Я тоже с тобой!
И он заметался по комнате, бледнея от радости.
- Каков?.. - смеялся отец. - И он тоже!.. Кто же тебя возьмет такого?
А?.. Ах, Садык!..
Изумленно, потерянно взглянув на отца, Садко упал на пол. Он рыдал и
бился долго, - с трудом его успокоили, и только тем успокоили, что обещали
взять в Крым.
- Неп... неп... ременно? - спросил он, вздрагивая.
- Да уж сказано, - сказано!
- Па... па!.. Побо... жись! - потребовал Садко.
- От-куда ты взял "побожись"?.. Кто тебя этому учит?
- Пок... клянись!
- И клясться мне нечего.
- Значит, возьмешь?.. Возьмешь?
- Сказано - возьму.
Садко перестал наконец вздрагивать. Весь еще обрызганный слезами, он
поднялся на цыпочки и поцеловал отца в бритую индигово-синюю толстую верхнюю
губу.


До Синельникова ехали они с отцом хотя и в жестком, без купе, но
плацкартном вагоне. Садко все время висел на открытом окне и смотрел
неотрывно на разливное золото цветущих подсолнухов, на початки и метелки
кукурузы, на хутора, чуть видные сквозь деревья, на косяки лошадей, на стада
белых, как кипень, гусей около тощих речек, - смотрел, пока не попал ему в
глаз уголек от паровоза. Андрей Османыч вылизал ему уголек языком и закрыл
окошко.
Тогда оказалось, что это их окно все-таки должно быть открыто: так
потребовали пассажиры на другой стороне вагона.
- Вот вы свое окно и откройте, - посоветовал им Андрей Османыч.
- С нашей стороны нельзя, - объяснили ему. - Открывать нужно только