"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Сказочное имя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

задумчиво:
- Сидят, как два чертика, и болтают!.. А моя нянька и забыла совсем,
что мне надо ужинать и спать!
Глаза у него были большие, серые, с длинными ресницами, как у матери,
нос же не ее, не прямой, а скорее приплюснутый, как у отца, отцовский
подбородок, но матерински тонкие губы; и цветом волос, теперь очень светлых,
но которые должны были скоро зазолотеть, он вышел в мать.
Людмила Сергеевна, сама очень неплохо игравшая на пианино, стала учить
его музыке и поражалась его слуху.
- У него почти аб-со-лютный слух, а ты говоришь: ко-мис-сар!.. Из него
не комиссар, из него композитор может выйти! - говорила она восторженно.
- И на кой же черт он тогда будет кому-нибудь нужен? - удивлялся ее
восторженности Андрей Османыч.
Но все-таки сам же купил ему балалайку, которую так полюбил Садко, что
даже и ночью она висела над его постелью.


Как-то Андрей Османыч был свободен от горхозных дел и, выспавшись после
обеда, оказался очень семейно настроен. Он посадил сынишку к себе на колени
и спросил его:
- Что же ты, житие своего ангела знаешь?
- Какого ангела?.. Не знаю никаких ангелов!.. Пусти, я сейчас воробья
сшибу рогаткой!
Но отец не пустил его, отцу захотелось пожаловаться на свое прошлое.
- Вот ты даже и не знаешь, а кому ты этим обязан? Нам! Это мы все
подобное списали со счетов долой... А меня вот заставлял поп учить наизусть,
а? Житие моего "ангела" Андрея Первозванного... И сейчас даже помню я, что
он "водрузил крест на горах киевских"... Во-дру-зил!.. А? Не понимаешь?.. И
я тоже... Говорят: ВСНХ, например, это как сказать? Ни на что, говорят, не
похоже... А "водрузил", это на что-нибудь похоже? Погоди-ка, к нам, говорят,
летом опера заедет на три спектакля... Вдруг эту самую оперу "Садко"
поставят?.. Вот ты и узнаешь житие своего Садко...
- Я и так знаю, - бойко отозвался Садко. - Он был гость новгородский...
- Гость?.. Как это гость?
- Да-а! Богатый купец...
- Нэпман?
Но тут маленький соскользнул с толстых отцовских колен, стал в дальнем
углу комнаты, зажав рогатку в левую руку, поднял голову и начал читать сразу
в голос:

Сидит у царя водяного Садко
И с думою смотрит печальной,
Как моря пучина над ним высоко
Синеет сквозь терем хрустальный...{135}

И дочитал всю эту длинную балладу до конца, не сбившись ни в одном
слове. Андрей Османыч удивился. Он сказал даже смущенно немного:
- Однако, шельма ты этакий!.. Ты как же так это, а?.. У тебя,
оказалось, очень хорошая память, Садык!.. У тебя память, она, пожалуй, даже
лучше, чем у меня!.. Гм... вот как!.. Ну-ка, иди сюда, - я тебя поцелую за