"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Блистательная жизнь (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

беженцы называются!
А Мирон Мироныч говорил опасливо:
- Нынче к нам еще двое поляков наниматься приходили, чтобы в конторе
писать... Каждый день ходят! Каждый день ходят!.. Теперь за место всеми
зубами держись, а то возьмут и вырвут!.. Август Эрнестыч приказал себя
Антоном Эрастычем звать... Говорит будто это - одно и то же... Мы зовем
Антон Эрастыч, - что ж... Язык не отвалится... И прежде явственно он
подписывался Кесслер, а теперь по подписи как будто Киселев он выходит...
Русскую рубашку с косым воротом и петушками вышитую надел...
Подполковник Мордухай-Болтовский в первые же месяцы войны был
мобилизован, и куда-то угнали его в ополченскую дружину, так что
трехшерстный кот, ставший теперь очень важным и ленивым, совсем уж не
получал щелчков.
Яков Сергеич и Семен Сидорыч иногда еще досаждали Мирону Миронычу тем
или иным, и соответствующие коты соответственным образом страдали.
Кукла же разжирела, как и ее хозяйка, очень взлохматела, много спала на
мягком стуле и оравнодушела ко всему на свете.
Но вот вдруг в конце февраля царь почему-то не захотел больше править
Россией и отрекся, и в первый раз за всю жизнь Мирона Мироныча стала Россия
без царя.
- Что же это такое?.. Как же теперь будет? - воззрилась на мужа Феона
Петровна, принеся ему страшную новость с базару, так как Мирону Миронычу
нездоровилось и он уже два дня не ходил в контору.
Он выслушал новость эту ошеломленный, но даже и сомневаться в ней не
стал: он только захлопал беспомощно глазами, и в раскрытый рот его,
перескакивая через утлые усы (бороду он брил), вдруг потекли крупные слезы.
Когда же он получил возможность говорить, он сказал жене укоризненно,
веско и веще:
- А ты еще пилила меня тогда, зачем я за шесть целковых крест чугунный
купил!..
Все это показалось Феоне Петровне до того необъяснимо ужасным, что и
она заплакала и шлепнула тяжкой ладонью Куклу, спавшую в это время на ее
супружеской кровати: не дрыхни, подлая, безмятежно, когда такое настало!
Царя так и не оказалось, полицейских тоже сняли, но страховое агентство
еще кое-как скрипело, и даже вместо невнятного "Киселев" опять появилось на
бумагах принципала довольно отчетливое "Кесслер", и когда в имени-отчестве
его стали сбиваться опять на прежнее, он уже не поправлял...
Он говорил теперь раскатисто:
- В данное время, господа, - раз царя нет, - то скорый и почетный
должен быть мир!.. Скорый и почетный... и... и... и вечный!.. Мировой пожар
скоро будет потушен, это знайте!
И, передавая эти слова жене, Мирон Мироныч добавил полушепотом:
- А Яков Сергеич, от большого-то ума, возьми да и спроси после этого:
"А какое же агентство будет по этому пожару убытки платить?" Ведь вот же
неймется человеку!.. Ах-ах-ах! Август Эрнестыч на него только глянул, а
сказать ничего не сказал... За подобный вопрос, если теперь так все
переменилось и войну до победного конца объявили, он ведь его может с места
долой!.. Ясно, что платить немцы будут!.. Наши уж на них так в наступление и
рвутся!..
Но потом, когда густо и неудержимо повалил солдат с фронта домой, а