"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Гриф и Граф" - читать интересную книгу автора

II

В утро этого несчастного дня Граф вышел из дому вместе с Яковом
Кузьмичом и Колей, но скоро дороги мальчика и отца его разошлись, - надо
было выбрать, за кем идти. Граф усиленно думал. Длинноногий хозяин пошел
сутуло, даже не взглянув на него, а мальчик звал его и хлопал себя по ляжке.
Граф побежал за ним, чуть скуля и продолжая думать: куда может идти мальчик
с мешком? Куда-нибудь близко, должно быть?.. А длинноногий хозяин, - он знал
уже это, - пойдет на целый день верст за пять от шоссе, и потом лесом
горным, где все так таинственно, и можно обежать верст двадцать пять вокруг,
пока хозяин прошагает пять. Представивши это, Граф на первом же завороте
отстал от мальчика и стремительно бросился догонять Якова Кузьмича.
Пахло в это утро тончайшими запахами первых дней весны в долине, белыми
подснежниками с гор, палым листом лесных высоких деревьев, ночлегами
вальдшнепов, лисьими норами, барсучьим следом, совсем еще свежим, - должно
быть, только этой ночью прошелся, - сыромятными, совсем еще новыми постолами
на одной из тропинок, подкованными ослиными копытцами на шоссе, рассыпанными
кем-то сушеными грушами, - и разве можно перечислить все то новое, что
попалось ему в это утро под раздвоенный на конце, всевбирающий, жадный до
запахов нос?..
Он носился, взмахивал ушами, останавливался иногда, слушал, нюхал,
смотрел, подымал ногу, кружил, рыл передними лапами, иногда лаял в чаще и
сам изумлялся круглоте и упругости своего лая.
А в деревне, где провел этот день Граф, такие были смешные псы с
обрубленными ушами и заросшими сивым волосом мордами, что он глядел на них
высокомерно, презрительно, через плечо и рычал предостерегающе, когда они
подходили знакомиться, подымая ноздри и крутя хвостами.


В это утро гриф долго кружился над берегом, пока заметил выброшенного
прибоем дельфина.
Распластанные на сажень крылья, носившие его уже тридцатую весну, - до
чего же они казались ему прочными!.. Чуть шевельнул ими, - и вот уже
перемахнул через Яйлу в степь, откуда море только едва синеет в дымах, и вон
- направо - один большой город, налево - другой, прямо к северу - третий...
А внизу видно каждую овцу из отар, каждого зайца, барабанящего утреннюю зорю
передними лапками на полянке... Но у овец еще нет ягнят, - это будет через
месяц, - а заяц забьется в кусты при малейшем шуме над головой... Это не
добыча - это только приманка для глаз.
Тридцатая весна, тридцатая весна!.. Тишина, ширина, и всходит солнце
над огромнейшим морем... И, бросивши вниз раза четыре свой горловой клёкот,
долго в это утро любовался гриф своими горами, своим морем и своим солнцем,
пока опустился на свою добычу: кто мог бы отнять у него этот подарок ему
моря к тридцатой весне? Никто, конечно.


Слабо, с перерывами, до полночи повизгивал Граф.
То он старался глубоко зарыть голову в солому, то вытягивал ее и лежал
оцепенело... Иногда он слышал, как мимо ворот пробегала чужая собака, но не