"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. В грозу" - читать интересную книгу автора

жили: муж - кровельщиком, ни одного дня без работы не гулял: постройки везде
были... И на водку ему хватало, и детишки сыты-одеты... Так мы, с хороших
харчей, дите за дитем и гнали... Каждый год, бывало, то рожаешь, то
носишь... Один в пушку, другой - в брюшку... Хи-хи... А зимой этой старик
мой говорит: - Ну, ребята, что теперь будем делать? - А Клуня как так и
надо: - А теперь, говорит, помирать будем... - И горюшка ей мало!.. И хоть
бы тебе какая работа всю зиму!.. А как старику помирать - уж на лавке лежал,
- тут тебе и пришли от Аджи-Бекира, кофейщика, - два листа на крыше
переменить, да желоба... Поднялся это он, - слава, мол, господи, - взял это
ножницы, гайку, пробой в карман (уж лома тащить не мог) - за-шму-ры-гал!..
Ан, пяти дворов не прошел, сел... Шумят нам: - Берите свово старика:
кончился!.. - Подошли мы, а Клуня: - Теперь, говорит, наш черед... - И прямо
мне дивно было на нее глядеть: дите, а никакой в ней живности нет... И к
отцу жалости нет, как так и надо!.. Конечно, все - еда делает... Оно и
другие тоже - прежде, бывало, крику-шуму от них, - хоть со двора тикай: ведь
шестеро!.. А теперь, золотая, до того тихие, до того тихие, - только глазами
смотрят... Американский корм, он какой?.. Много с него накричишь?..
И так долго... И баба еще нестарая, - лет сорока, и непонятно было
Ольге Михайловне, - в шутку это она или серьезно, - приземистая, похожая на
киргизку, с ноздреватым, луковкой, носом.
А через дом от Дарьи, в немудреной лачуге в два окна, ютился остаток
другой семьи - двое ребят, Колька и Павлушка. Колька - старший, лет
шестнадцати, но полоумный, - голова толкачом, - и почти слепой, а Павлушка
года на два моложе, - лупоглазый, длинноухий и тощий, как весенний заяц.
Павлушка кормил Кольку - приносил ему из столовой обед. Но однажды не
утерпел и съел половину сам. Потом стал делать это ежедневно. Колька ослабел
и слег...
Иногда Мушка не одна пасла Женьку и Толку по балкам, поросшим дубняком,
карагачем и дикими грушами, иногда к ней прибивались маленькие пастухи и
пастушки, то с козой, то с парой барашков, то с телкой, почти чудом
уцелевшими от голода, и однажды узнала от них Мушка, как умер Колька.
- Мама, ты знаешь, - говорила она потом дома, - Павлушка запер Кольку
на замок и ставни закрыл и два дня домой не приходил, а его обед съедал
весь... А на третий день подошел к окну, посмотрел сквозь ставень, - Колька
на полу лежит, ногтями пол скребет, а глаза закрыты... И стонет... Он
испугался, да бежать... И еще день не приходил... Только на пятый день утром
пришел, дверь отпер: - Колька, - говорит, - ты жив? - А он, конечно, уж
мертвый... Он сейчас же в Горхоз: - Велите подводу прислать, мертвого
забрать... Брат у меня был, - мой век заедал, - теперь, слава богу, помер!..
Вот какой, мама, а?!
И Мушка смотрела на мать испуганными глазами.
- Когда мы уедем за границу... - начала было Ольга Михайловна, но Мушка
перебила досадно:
- Никогда не уедем!.. И я терпеть не могу, когда о чем-то мечтают без
толку!.. И ты, и Максим Николаич такой же... А еще называются взрослые!..
- Что это за тон? У кого это ты учишься?.. Да если мы не уедем, мы тут
погибнем!
- Конечно, погибнем, - спокойно сказала Мушка.
- Вот потому-то мы и должны уехать!
- Ехать нам не на что, - ты это сама говорила... Лучше пойдем пешком...