"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Недра (Поэма в прозе)" - читать интересную книгу автора

на лету. С той стороны, кроме соловьев и лягушек, слышится иногда треск,
точно небольшая трещотка то в одном месте, то в другом.
- А ты знаешь, Костя, кто это трещит?
- А это птица такая... называется она...
- Хорошо, не надо... Я тоже знаю: козодой! А что?
- Козодой.
Варенька прижимается к Косте крепче, точно козодой своим треском что-то
такое, какую-то тонкую ниточку разорвал между ними. Потом еще какую-то
ниточку разрывает налетевший на Костю жук; потом еще одну - плеск весла
около далеко где-то поставленных ятерей.
Двигалась ночь в своей последне-апрельской работе близко и густо; ясно
было, как хлопотала неугомонно и на реке, и в Хлебининой роще, и сзади, в
домишках, и там, на лугах, где огоньки, - а они двое сидели и слушали, как
двигалась ночь, и когда говорили, то все о чем-нибудь маленьком,
полудетском, согласном с этой близкой землей, все дела которой равны перед
звездным судом.
Какой-то запоздалый извозчик протарахтел и разбудил собак недалеко от
них в недавно замощенном переулке. Костя погладил тихо Варино плечо.
- Как-то бабушка твоя теперь, Варя?
- Я только-только вспомнила про бабушку, а ты сказал! - подняла
удивленно голову Варенька. - Почему ты это угадал так?.. Знаешь что, мы
все-таки пойдем уж - будет, правда?
И, точно до конца продумав все, она добавила просто:
- Ты, Костя, хороший. Дай я поцелую тебя крепко-крепко.


VI

Только когда забрезжило мутное молоко на востоке, и почернели влажные
сучья акаций, и два соловья перебойщики - один в саду капитана Морозова,
другой в стрекачовском саду - стали слышнее, и уж свежо стало, так что
прозябла Варенька, она простилась с Костей Орешкиным около сломанной планки
бабушкиной ограды. По саду пробежала бегом (а Костя не уходил, смотрел), на
бегу думала: "А вдруг что-нибудь с бабушкой случилось, а меня не было!.."
Подбежала к желтенькой рыхлой полоске своего окна, отодвинула ставень,
пригляделась: сидела по-прежнему бабушка в качалке, спала, а свеча отгорела
уж наполовину; в комнате было тихо, желто, тепло, лавандой пахло, а на ее
кровати спал корешком кверху толстый роман.
Влезла Варенька так ловко и бесшумно, как самый опытный вор. Постояла
около бабушки, постояла около зеркала у комода - пригладила волосы, постояла
еще у окна и потом плотно прикрыла его и заперла на задвижку ставень, и
стало так, как будто все время сидела здесь, и представилось вдруг, что
войдет Ольга Ивановна, шмурыгая туфлями, в ковровом пестром платке поверх
рубахи и спросит: "Ты никуда не уходила, Варя?" А она вздернет плечами
обиженно: "Как же я могла бы уйти, раз я дежурю?"
Поправила свечку, прилегла на подушку, пахнувшую со вчерашнего любимыми
Дашиными духами Coeur de Jeannette, взяла было книгу, но такими бледными,
жалкими, тошными показались мелко упечатанные страницы, захватанные в нижних
уголках, а ночь, за окном не оставшаяся, а вошедшая сюда с нею, была так
полным переполнена, так тяжело ложилась на веки, что куда же было бороться с