"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Медвежонок (Поэма в прозе)" - читать интересную книгу автора

- Ну, ты уж большая дылда: тебя не подымешь.
Завтракал Алпатов домашней колбасой с кашей и упорно думал обо всей
этой своей шумной детворе, не помнил, чтобы когда-нибудь раньше так думал.
Сказал Руфине Петровне:
- Нужно летом Виктора отправить в Россию, проехаться по Волге,
например, а?.. Пусть-ка посмотрит... Поручик Кривых хотел в отпуск на Кавказ
- вот можно бы с ним: человек серьезный. А может, и сам я буду иметь
возможность. Ты как думаешь, Руфа?
Смотрел на нее, широкую, белую, неряшливо причесанную, домашнюю,
давнишнюю, всю свою, и ждал. Но она была сердита на кого-то: на Мордкина ли
в кухне, на Пелагею ли в детской, на кого-нибудь из детей. Отрезала
решительно и упрямо:
- Нечего по Волгам таскаться, и здесь хороши!
Поглядел на нее удивленно: стирала тряпочкой пыль с фарфоровых
безделушек на этажерке.
- Гм... Неосновательно ты это... - Покачал головой, но не хотел
спорить. Вспомнил снега, небо, мелкий звон берез и то, что думал о кучере:
хорошо бы его оставить, когда будет выходить в запас. Готовился сказать это
Руфине Петровне и подбирал, не спеша, слова: так почему-то хотелось, чтобы
она согласилась с ним в этом, и загадал Алпатов, что если согласится, если
скажет коротко и мирно: "Пожалуй, что ж", или: "Мне все равно, как хочешь",
то перестанет сосать под ложечкой. Но она увидала в окно Флегонта, стоявшего
возле калитки с лошадьми в поводу, и Гусар (два белых копыта), нагнувши
голову, шарил по талым комьям горячими губами. Забарабанила сердито в окно и
закричала:
- Эй, эй! Не видишь?.. Подыми Гусару мордочку: снег ест!
И, обернувшись к Алпатову, сказала с сердцем:
- Нужно этого лентяюгу в роту послать! Вот увидишь, испортит он
лошадей... И возьми другого.
С двенадцати до часу сидел Алпатов в штабе полка. С адъютантом,
штабс-капитаном Шалаевым, говорил о том, что нужно объявить в завтрашнем
приказе. И когда просмотрел, кто назначен дежурным по полку, кто арестован,
кто болен и что-то о каптенармусах и о мундирной одежде второго срока, он
сказал вдруг твердо и раздельно:
- Назначить, ввиду теплой погоды и прочного наста, прогулку полку.
Полку собраться к восьми часам утра около новых казарм в походной амуниции.
Ротам выдать холостые патроны по три обоймы по числу нижних чинов...
Запишите.
Но Шалаев знал, сколько будет бестолковых хлопот с этой прогулкой. Он
недовольно посмотрел на Алпатова, на ясные окна и ответил:
- Да мы назначим, а вдруг завтра ахнет мороз в шестьдесят градусов.
Алпатов оглядел строго костистую красную руку адъютанта и протянул
начальственно:
- Прошу-у записать!
Иногда хорошо бывает осязательно, обеими руками в обхват почувствовать,
что ты на земле не гость. Многим знакомо это: сумерки - особенно зимние, -
слишком синяя, чернеющая улица в окнах, отдыхающая, дремлющая, настоявшаяся
за день мебель около, тишина, - и на минуту, на две ясно зазвучит вдруг в
душе каким-то деревянным голосом, как стук снизу в дубовый пол: гость!..
Смотришь на улицу, на мебель, на самого себя в темное зеркало, а голос все