"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Печаль полей (Поэма)" - читать интересную книгу автора

двух сторон начали хлестать старую лошаденку. Лошаденка испуганно рванула,
загремела по дороге, а Никита остался.
- Идолы! - плюнул он наземь.
Побежал было догонять лошадь, да кто-то сзади толкнул его и сшиб
картуз.
Тогда и случилось то, о чем после долго говорили и в Сухотинке, и в
Дехтянке Большой, и в Дехтянке Малой, и в городе на лесных пристанях.
Никита бросился на длинного, сбил его с ног, примял по-медвежьи, и
когда остальные семеро кинулись его выручать, разогнал их далеко по зеленям.
Потом подошел к подводам (подвод было четырнадцать) и, хватаясь руками за
колеса, смаху одну за другой опрокинул их все в канаву вместе с лошадьми.
Потом нашел недалеко впереди свою конягу, уселся и закричал назад
ядовитое и простое:
- Вот тебе и завод Сухотинский!
Подождал немного, послушал, как ругались, грозились и кричали, пробуя
поднять крайний воз, и добавил:
- А теперь, должно, простоите должее. Н-но, идет!.. - дернул лошадь и
затрусил рысцой.
Когда, кое-как оправившись, поздно утром приехал обоз и узнали об этом
в Сухотинке, - недавно почувствовавшая себя в седьмой раз беременной Анна
Ознобишина, жена сухотинского помещика, почему-то сочла это дурным знаком.
Она ушла в дальнюю аллею сада, где никто не мог бы ее видеть, и там
долго плакала от каких-то темных предчувствий, которых не поняли бы ни ясный
день вблизи, ни близкие люди, занятые суетой постройки.


II

Завод в Сухотинке начали строить рано, чуть стаял снег. По полям, еще
сырым от недавнего половодья, стягивали сюда камень, лес и рабочих.
Поля здесь были терпеливые и мирные, как стада овец. Недалеко от
Сухотинки чистенький, беленький стоял монастырь - Ольгина пустынь, и как-то
шло это к полям, что теперь, в великий пост, длинно-длинно звонили в
одинокий колокол.
Ничего не было высокого в полях, и как-то хорошо было видеть, что выше
всего золотели в небе кресты церквей.
И посреди будущего завода на мачтовом бревне тоже водрузили саженный
крест и зачем-то обмотали его камчатным полотенцем.
На закладке завода отслужили молебен, целый день потом угощали гостей и
священника с причтом, и подрядчик Фома Иваныч поставил своим рабочим ведро
водки.
Барский дом в Сухотинке был большой, старый, каменный, со множеством
низких и пустых комнат. Из окон его, теперь кое-где открытых, весело было
слушать, как сочно стучали топоры, обтесывая пахучие бревна. Иногда
каменщики пели.
Завод строили на выгоне за липовой аллеей, и видны были только верхушки
лесов да крест, но представлялось ясно, как подымется там трехэтажное,
деловитое с виду здание и будет глядеть на поля, как хозяин. И этому
будущему хозяину полей служило теперь все, что было в усадьбе: лошади, люди
и сам Ознобишин - высокий, тонкий, лет сорока, с розовой круглой головой,