"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лесная топь (Поэма в прозе)" - читать интересную книгу авторазагулявшая на свадьбе.
Оно катилось, руки в боки, широкой полосой, охватив более ста изб, более ста риг, ломая ребра потолков и стен, размахивая в воздухе снопами соломы, как оранжевыми платками с черной каймой. Стояли и глядели люди. Из общего шума огня и гула голосов изредка вырывались односложные бабьи вскрики: - Матрешка занялась! - Яшка-кузнец занялси! - Глянь-ка, глянь-ка, - Лукерья занялась! - Ягодки!.. Страсти-то какие!.. Крестились; влажно всхлипывали; утешали. У мужиков были лохматые волосы и отупелые глаза. - Хлеб сгорел, - ведь это что? - Под итог теперь нищие... - Нищие и есть... и боле никаких... - Кабы хлеб был, промаялись как-никак, а теперь шабаш. - Крышка... С чего тут взяться? Говорили спокойно и уверенно. В простые, тысячу раз повторявшиеся слова теперь вложены были все расчеты, и не нужно было больше никаких слов. Плясало красное. То веселое, то буйное, то хихикающее, то свирепое. Вгрызалось в небо и землю, жрало то, что было сухо и готово, трескуче облизывало листья ветел, притворялось измученным и отдыхало на обугленных Огромное оно было и румяное, а толпа людей убогая и серая. Мелькнула нелепая простоволосая баба в шушуне, и уныло загудел, как ветер в трубе, ее исступленный голос: - Родимы-и... Лошаденка сгорела!.. Родимыи-и... Две кошки - одна желтая с белым, другая черная, - жалобно мяуча, завертелись около тлевших развалин. - Кис-кис-кис! - отозвались им ребятишки. Но кошки не слышали. С озабоченными остроухими мордами они искали свои бывшие избы, метались, встревоженные, по горящим обломкам, потом пропали в огне, сначала пестрая, а за ней черная. - Кис-кис-кис! - кликали ребятишки. В красной раме огня на среднем плане все струилось в синем дыму, становилось волнистым и легким, как отражение, и увидели там на струистой избе воздушного человека в дерюге, с багром в руках: отстаивал избу, отбивал летящие головни, как вражьи стрелы. Вспыхнула за его спиной изба, и исчез в дыму человек. Толпа шарахнулась было вперед и задохнулась в нестерпимой жаре; кто-то повалился от зноя, кто-то визгливым голосом закричал истерично; чумазый белобрысый мальчонка, евший червивое яблоко, бросил его на землю и захныкал. - Православные!.. К храму идет! Православные, спасайте, бога ради!.. Это бежал о.Роман, седой, страшный, без шляпы, в опаленном подряснике, худой: пять тонких костяшек на правой руке, пять на левой. Колокольня одевалась в черный дым, как в рясу; она притихла и стала ниже; яркие разводы, белые на синем, пугливо потускнели. Прямо перед ней |
|
|