"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Сад (Повесть)" - читать интересную книгу автора

О исцелении от трясовицы - преподобному Мирону.
О избавлении от винного запоя - мученику Вонифатию.
О обретении украденных вещей и бежавших слуг - св. великомученику
Феодору Тирону..."
Славянские буквы, строгие, сухие, как схимницы, степенно шли одна за
другой и сливались в непогрешимые слова:
"О избавлении от блудные страсти - преподобному Мартиниану.
О исцелении от грыжной болезни - великомученику Артемию.
Аще возненавидит муж жену свою - святым мученикам Гурию, Самону и
Авиву..."
Очень много для такой убогой и тесной избы было разных икон в углу,
икон все старых, темных и мрачных, и какие-то маленькие, белые и синие
пузырьки укромно выглядывали из-за них, покрытые пылью.
И все кругом было древнее-древнее, чуть не вечное, начиная с трухлявых
бревенчатых стен и по всем направлениям треснувшей и дымящей печи и кончая
лавками, тряпками, кочергами. Точно все тут было святыней, точно всю жизнь
тут заботились только о том, чтобы оставленное далекими предками сберечь
отдаленным потомкам.
А за узеньким окошком на пыльном дворе бродили куры, бродили так же,
как тогда, когда на их ножках повертывались задом и передом таинственные
избушки.
Старуха вошла сердитая, с безнадежными жестами крючковатых рук, и много
ядовитого добродушия было в ее скрипучем голосе, когда, приседая перед
печкой, она пропела:
- Нема чого й ждаты!.. Вин у нас такий невдачный, такий невдачный...
Вин позавчора був пьян, учора був пьян, а сегодня з похмилля... Живе -
грошей не платить... А бодай тоби добра не було, да бодай в тебе рыло
одпало, що ты такий ледачий!..
Когда Шевардин выходил, то в низкой двери звонко стукнулся головой о
косяк.
Уже не желая искать поденщика, он шел по улице обратно в сад, и шаги
его были широкие и злые.
Навстречу ему ползли низенькие хатки с низенькими оконцами, низенькие
крылечки и плетни; пахло неосевшей тонкой пылью и навозом; мерещилось то
сказочное царство, которое усыпил какой-то юморист-волшебник неизвестно
когда, неизвестно зачем.


V

Из угла своего сада, примыкавшего к реке, Шевардин любил наблюдать
широкую воду и отражение в ней облаков и леса.
Опрокинутый в воде лес казался мягче, таинственнее, нежнее; облака
быстро-быстро уходили куда-то в глубину, точно толпа испуганных видений,
закутанных в широкие белые покрывала.
Так как они исчезали в лесу, то казалось, что лес тихо и уверенно
глотал их одно за другим, а когда по воде шла легкая зыбь, казалось, что он
самодовольно смеялся.
Улицы села днем были пыльны, жарки и пусты, и пульс татьяновской жизни
бился на реке, возле низкого грязного берега и отмели, покрытой зеленой