"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу авторатак называемое УДО, то есть "условно-досрочное освобождение". А ведь был
очень известный и довольно интеллигентный человек. Зачем ему повторять путь декабристов? Зачем ему это ужасное и нелепое УДО, похожее на удава? В. и его друзья опять смеются, теперь их смех адресован компании симпатичных женщин за соседним столиком. Но, с другой стороны, разве можно что-то позитивное сделать, будучи циником и, как говорится, "прагматиком"? Даже в России, и особенно в России, - думаю я, задумчиво, как и положено наблюдателю и философу, глядя - то на него, то в окно московского позднего осеннего вечера. - Последние годы показали, что (как ни странно!) нет. Потому что как аукнешь - так и откликнутся, что попросишь, то и подадут... Присевшая неподалеку красивая девушка в милой полосатой матросочке отвлекает меня и компанию В. от наших философических размышлений и веселых разговоров. Эта матросочка выглядит на ней так мило, делает ее такой трогательной и незащищенной, одновременно подчеркивая очаровательную фигуру юной женщины, что невозможно не улыбнуться. Девушка бросает взгляд сначала на компанию В., потом на меня и тоже одаривает всех нас мимолетной улыбкой, этим объединяя... После этой улыбки думать о судьбах России уже не хочется, и я начинаю вспоминать, как был в газете В. года два-три назад, заезжал к одному знакомому в гости. У них там симпатично все устроено - красивая дверь с медными фигурками - персонажами сказок, хороший недорогой буфет и вежливая охрана. При этом, конечно, это "фабрика", газета-то ежедневная и в ней 18 полос - попробуй, заполни такой объем каждый день. Ряды компьютеров, народ знакомому, в его кабинетик на четвертом этаже. Он там был года три назад небольшим начальником. Подумал: нет, здесь невозможно работать, хотя они и славятся на всю журналистскую Москву своими зарплатами. Хотя, с другой стороны, эту газету, конечно, не сравнить с глянцевыми журналами. Тут жизнь, а там - тоска зеленая. Или, пардон, голубая. (Я ездил в подобный журнал незадолго до того.) Все е-мое, какие-то пластмассовые... И вот, сижу я, значит, с этими мыслями, то о России, то о высоких зарплатах в газете "К.", заказываю третью стопку "собачки колли" и копченый чай, что-то записываю в блокнотик, потом в "Огонек" свой заглянул в раздел "Искусство", и вдруг... стало мне не то чтобы хорошо, но знаете, неплохо как-то, неплохо, тихо. Можно жить, - думаю. - У В-В-П все-таки голова есть, все гайки не закручивает, несколько газет и журналов, два радио, один телеканал остаются... Книжки выходят... Деньги какие-то появились... Х.ли еще надо? Ведь мог бы все закрутить и заморозить (причем под аплодисменты), но не закручивает и не замораживает почему-то. Во всяком случае, пока. И хорошо, спасибо? Вот сидит В., спокойно выпивает в компании сепаратистов. А ты помнишь, какие статьи он печатал?... И только я это подумал, знаете, как на заказ - в зал входят двое мужчин с какими-то стертыми лицами... не из этих мест, в общем, лица (это всегда сразу видно), и садятся на столик в уголке. Как-то я на них быстро внимание обратил. Плечистые такие, с казенными физиономиями, и видно, что люди не выпить-поговорить зашли после работы, а "по делу". Сидят, вроде между собой разговаривают немного, но я вижу, что при этом изредка внимательно так |
|
|