"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу автора Ну, мы эту девочку подзываем, делаем заказ, и я без перехода после
заказа говорю: - Ну что, о чем мы говорили, интересно? И она, без малейшего удивления, ясно смотря на меня своими серыми мышиными глазками, говорит: - Я не слушала, правда. - Правда, - когда она отошла, сказал Рома несколько ох.евши, - правда не слушала. Мило. Я тоже, честно говоря, слегка напрягся. Одно дело - наши отчасти вернувшиеся советские привычки, в духе "телефон подушкой прикрывать", но при этом это же не вполне все всерьез, это же игра отчасти такая, в "СССР" и все сопутствующие прелести, а другое - это ее "правда". Ну ладно, думаю, может, к слову пришлось, и у них где-нибудь в школе на Алтуфьевском шоссе или Мытищах два года назад так говорили: "Я не списывала, правда". Типа глагола "is" у англичан, грамматическая конструкция, слышится, но не переводится. Сидим дальше. Я (думаю: плевать я на нее хотел) рассказываю, как в Киев в 2004 году ездил, как там было хорошо, какой подъем был в людях, какая энергия светлая в городе, потом Райсан говорит: я замерзла, пошли в помещение и вообще (типа от этой "мышки" подальше). А у "Гоголя-моголя" раньше "зимняя база" была в здании. Несколько холодноватый интерьер, правда, я когда в первый раз пришел, вообще подумал бр-р-р, ну и местечко, но потом привык, ничего, и люди в здании работают славные - раньше был бармен Миша, большой такой, он у них работал чуть ли не с основания, я с ним всегда здоровался, ну, и девочки-официантки тоже симпатичные, улыбчивые, и с каким-то в глазах выражением - не только про крупу думают, как эта мышка на улице... Ну вот, мы там сели, стали продолжать про Киев, бармен Миша только раз продолжил что-то там за стойкой делать, стаканы протирать, что ли. Мы посидели, еще по 50 выпили, но чувствуем, уже устали, пора по хазам, как говорится. Рома встал. Он еще, по-моему, девушку свою приревновал немного ко мне, она-то его сильно старше, а меня несильно, ну, и общих тем для разговора у нас с ней соответственно больше, чем у Ромы. Он еще пошутил: все, поехали по домам, каждый по своим. И так взглянул на меня выразительно: мол, понятно? То есть, возможно, теоретически допускалось, что мы с Райхан можем сходу поехать вместе. Смешно... Богема, что вы хотите. Но это все ладно, это все цветочки, лютики, ромашки интеллигентские, самое-то смешное было, когда мы вышли во двор. Так сказать, ягодки пошли. Я, когда проходил по двору мимо нашей мышки, вдруг ей говорю: - Передавайте всем вашим привет. Не знаю, зачем сказал. А она мне в ответ тоненьким таким голоском и без паузы: - И вы своим передавайте. Вот так. Когда в Столешников вышли, я ребятам мышкино пожелание передал, и все опять как-то немного прих.ели. Райсан говорит: все, больше сюда не пойдем, а Рома сказал: - Ну вас, я теперь неделю буду оглядываться. Напугали вы меня. Но я-то причем? Придя домой несколько взволнованным, на следующее утро я рассказал всю историю жене. Она отнеслась к моему рассказу на удивление хладнокровно. - У вас мания величия, - сказала жена. И повторила мысль Райсан: - Кому вы нужны?! Девочка просто пошутила, отвечая на твою же - шутку. И слушала |
|
|