"Ирина Сергиевская. Флейтист" - читать интересную книгу автора

в детдом! Туча мелких, злых, мстительных мыслишек заморочила мне голову:
то я хотел бежать, то мечтал умереть понарошку, и чтобы Дзанни рыдал над
гробом, а я бы вдруг восстал, произнес что-нибудь величественное и... все
кончилось бы хорошо.
Машетта жила в круглосуточном детском саду и у какой-то старушки,
кажется, дальней родственницы Дзанни. Однажды мы ее навестили.
Старуха, не впустив Дзанни в квартиру, вынесла на площадку очень
маленькую его копию: те же глаза, те же вьющиеся волосы и надменный вид,
что страшно рассмешило меня.
Девочке жилось, видимо, несладко: пальтецо на ней было засаленное,
грубо заплатанное, капор бывший бабкин, судя по фасону, времен "Пиковой
дамы".
Двумя прорезавшимися зубами Машетта грызла какую-то подозрительную
баранку. Когда Дзанни взял ее на руки, она заверещала, будто ее собирались
бить, и стукнула его по носу. Пока мы спускались по лестнице в садик,
бабка визжала нам вслед:
- Иди, иди, папаша! Вот помру назло, назло тебе помру! Посмотрим, что
ты тогда закукуешь!
Девочку последнее слово очень развеселило. Она подпрыгнула на руках у
Дзанни и сказала:
- Ку-ку! Ку-ку!
Я почувствовал, что он расстроился, и жалко стало девчонку. Такая
старушенция вполне могла уморить ее голодом.
Когда в садике стало темно, и Машетка вся вывалялась в песке, а мы
промокли от дождя, я сказал Дзанни:
- Давайте возьмем ее насовсем.
Он ничего не ответил, только погладил меня по голове. Домой мы
вернулись втроем.
Хлопот мне прибавилось, но я управлялся со всем: и за молоком бегал,
и стирал, и играл с Машеткой. Я ее сразу полюбил и даже стал меньше
скучать по Котьке Вербицкому - времени не хватало. В три года Машетта уже
умела танцевать польку и играть на губной гармошке "О соле мио..." Втайне
я гордился девочкой и немного - собой, считая, что успешно заменил ей и
отца, и мать. Я уже совсем было вошел во вкус родителя, но однажды, когда
Машетта спала, Дзанни вызвал меня в свою комнату и, поставив у портрета
ненавистного Дионисия Наталиевича, вкрадчиво сказал:
- Ай-люли, малина. Вы посмотрите на него! Какой хороший мальчик! Ты -
упрек всем остальным мальчикам, а также девочкам. Вероятно, ты хочешь
стать домработницей? Почтенная карьера. Редкая профессия.
- Так ведь Машетта же... ребенок же... Она умная, вы не смотрите, что
она еле говорит. Вас дома никогда нету... Супруги у вас тоже нету... Можно
няньку, конечно, нанять, но дорого. А у вас оклад сами знаете какой... -
начал канючить я.
Дзанни вдруг припер меня к портрету Дионисия Наталиевича, тряхнул за
плечи и взвизгнул:
- Супруга - пошлое, мещанское слово!
- Ну уж и мещанское, - не сдавался я. - Так все кругом говорят: "Моя
супруга..."
- Так говорят лжеинтеллигенты! - закричал Дзанни. - Я запрещаю тебе
употреблять это и подобные ему словечки! Видно, слишком часто ты стоишь в