"Ирина Сергиевская. Флейтист" - читать интересную книгу автора

очередях за капустой - там еще не такое услышишь! Я запрещаю тебе
заниматься хозяйством, запрещаю сновать между кухней и детской! Машетта не
умрет без твоих обедов. Скорее даже наоборот - здоровее будет. Отныне ты
займешься своим прямым делом. До сих пор я тебя щадил.
Показалось, что в спину мне грозно задышал Дионисий. Я стал рыдать, а
Дзанни мгновенно повеселел, сел за рояль и начал с аффектацией играть "Ты
забыл свой дом родной..." Я знал, что это означает. Я помнил свой долг
всегда. Никакие рыдания не могли помешать мне. Всхлипывая, я взял с полки
флейту и начал вторить ему.
...Вновь провал. Вновь несет меня в неизвестность огромная птичка и
качает, и баюкает, и говорит сказки, и песни поет, но я не сплю. Верно,
это кончается мое детство...
Мелькание дней. Унылое однообразие учебы. Школа акробатики, ужасная,
мучительная школа. Кульбиты, курбеты, шпагаты, стойки на руках, на голове.
Прыжки, прыжки, прыжки... И боль в суставах, а ночью - ощущение тела,
избитого железными палками. Слезы бессилия...
Теперь я вставал в шесть часов утра, независимо от того, играл или не
играл на флейте ночным гостям. До завтрака делал двести приседаний, двести
прыжков и балетный экзерсис перед большим зеркалом. Дионисий Наталиевич
вкупе со всеми родственниками взирал на жалкие мои потуги с отвращением. Я
очень понимал его, будучи совершенно уверен в нелепости всех этих занятий.
Но разве мог я спорить с Дзанни, разве мог ослушаться его? Он же с
непонятным, пугающим упорством заставлял меня делать из своего тела черт
знает что.
Я боялся спросить, зачем вся эта мука будущему клоуну-флейтисту.
Зачем мне идеально вытянутый подъем ноги, зачем осанка тореадора и умение
высоко прыгать? Я ничего не понимал, но при этом был уверен, что Дзанни
имеет на меня право - на жизнь мою и на мою смерть. Если бы он, подобно
легендарному Феджину, учил меня воровать, я стал бы прекрасным вором.
...Цирк-цвирк!.. Цирк-цвирк...
...А странно все-таки представить, что пройдет время и ничего не
будет: ни дома нашего, ни нас самих, ни памяти о нас. Еще горше, если
кто-то все же вспомнит и подумает с недоумением: "Для чего жили эти люди?"
Вот один из тех вопросов, которые не имеют ответа, вследствие чего
называются банальными и пошлыми! Но все же, все же - для чего живет
человек? И есть ли логика в том, что называется судьбою? Кабы она была,
эта логика, разве таким был бы мир? И разве правила бы им разнузданная
глупость?


- ...Ка-ру-зо-о-о!!!
Это Дзанни кричит на весь цирк, призывая зрителей восхищаться пением
свиньи Гаргары. Она реагирует на комплимент самым подлым образом - дает
петуха. Всеобщий смех.
- Какая мерзость! Вон с арены!
Ах, не надо было ничего этого - ни упоминания великого имени, ни
вообще пения, потому что случился скандал. Присутствовал в тот вечер на
представлении один важный работник какого-то аппарата, "слуга народа" со
стажем. Всем хороший работник, но глуховатый. Вместо "Карузо" он услышал
"кукуруза". Таким образом, реплика Дзанни приобрела вредный политический