"Юрий Сергеев. Становой хребет (Роман) " - читать интересную книгу автора

Якимиха, толстая, с отёчными ногами старуха, приветливо поздоровалась,
усадила за стол, смахнув рукавом крошки с цветастой китайской скатерти.
Разевали по ней поганые лягушечьи рты языкатые драконы.
"Неужто Марфа к старости такая будет?" - ужаснулся в мыслях Егор,
разглядывая тяжело дышащую грузную бабку. Она нескончаемо вела низким
баском:
- Казакам своим хлебушка свежего напекла, спиртику им банчок припасла,
а мяска сами добудут. Бог пода-а-аст... Добытные они, стра-а-асть, -
переваливалась утицей, поскрипывали от тяжести широкие половицы, - мать-то,
Настютка, жива-а-ая?
- Живая... Марфа, братаны с отцом что ли? - невпопад спросил он,
пытаясь отвязаться от прилипчивой Якимихи. Завсегда всё выспросит ненароком,
а потом обсуждает с другими такую-рассякую Настютку, люди уж не раз говорили
матери.
- С ни-и-им, с ни-и-им.. и Яшка-а, и Спирька-а, - опередила Марфутку
мать, - призадержались чевой-то, дрова к зиме готовят. Отец-то небось опять
пьёт и матерь дубасит, Егор? Как она с им терпит... один шкилет остался...
Егор промолчал и огляделся. Бывал он здесь не раз, дружковал с братьями
Марфы. Они были куда старше, Яшку давно было пора женить, да всё не
подворачивалось доброй невесты для калеки. Успел он парнем повоевать и
потерять в боях с красными руку до локтя. Спирьке было тоже за двадцать.
На стенках - тусклые фотокарточки, в углу две большие иконы в
серебряных окладах. На пол-избы русская печь с лежанкой - хоть жеребца
укладывай. Над окованным медными полосами сундуком - сохатиные рога с
висящим на ремне американским винчестером.
Хозяйка прихватывала его под мышку, когда шла доить коров, и, по
рассказам отца, владела оружием не хуже казаков. Окна стерегут тяжёлые
решётки из катаного железа.
Харитон Якимов строил этот дом сам, только стены и ограду возвели
наёмные плотники. Сбежал он от Семенова ещё пораньше Быкова. А потом,
случайно встретил Михея в Хайларе и сговорил его купить хутор у Упрятина.
Марфа угостила Егора свежей бараниной. Похвалилась, что сама режет и
обделывает скотину, налила в кружку разведённого спирта.
- Пить с нами будешь, мать?
- Глотошек можно за приветную дорожку, - оживилась старая и мимоходом
хватила налитое, - немочь вовсе одолела, поем теперь. Не рассиживайтесь
долго, ночь прихватит в путях. Ехать не ближний свет. Давай, девка, живей!
- Не понукай, сама знаю, - огрызнулась Марфа, поднялась и выпила. -
Поехали, не даст посидеть, ведьма...
Видно, дочь с матерью не ладили крепко, и только гость помешал
выговориться старухе, налившейся злобой до одышки.

Кони легко шли рядом, помахивая хвостами. За спиной Егора привязан к
луке седла мешок с харчами, а сам он удивлённо щурится на редкой красоты
закат.
Алой кибиткой горело где-то над монгольскими степями располовиненное
бритвой горизонта солнце, совсем не слепящее и не греющее глаза.
Молодая кобылка под девушкой пританцовывала, рвала поводья из рук,
норовя сорваться на галоп. Дымчато уходили в сумерки дальние увалы,
ощетинившиеся кабаньими холками леса, сизели туманами пади.