"Андрей Сердюк. Вложения Второго Порядка " - читать интересную книгу автора

номер к мужчине? Идиоту. Но то же самое действо в поезде - совершеннейшая норма.

Девушка в трусиках на людном пляже - само естество. Та же девушка в тех же
влажных трусиках в полупустом салоне трамвая - дичайший разврат.
Странно как-то.
Простому уму не дано понять давних истоков нынешних целомудренных запретов и
не выступить с разоблачением пуританского фарисейства. Всё это - для наивного и
не обременённого нравственными императивами ума - запредельно.
А для ума integer vitae scelerisque purus - погибельная западня.

В процессе возведения пустых сентенций раздражение почти рассосалось, а
вместе с ним - и остатки ватной дорожной дремотности.
Продолжая всматриваться в толстое, заляпанное неспешными провинциальными
дождями, техстекло, он долгим и удивлённым взглядом проводил портрет Иосифа В.
Сталина, любовно выложенный белым слюдянистым камнем на высоком, ни в чём не
виноватом, косогоре.
Под профилем дженералиссимуса и лучшего друга всех радянских физкультурников
из таких же блескучих булыжников было - явно без всякого там второго смысла -
простодушно составлено:

СЧАСТЛИВОГО ПУТИ!

Ну что же, - большое вам спасибо.
Без всякой там иронии...

Но время вышло, и Зотов спартаковской морзянкой по пластику двери испросил
высочайшего позволения на присутствие. Таможня дала добро. Зотов вернулся в
логово, вознёсся и затих.
Каждый кубический миллиметр купе уже был пропитан тревожным и в тоже время
призывным ароматом откутюрного - как показалось Зотову излишне жёлтого -
парфюма.
Всколыхнуло.
Будучи голимым натуралом и, к тому же, пребывая в том славном возрасте, когда
ещё волнует живо волнообразность женских форм, за время восхождения на верхнюю
полку он успел заценить все впадины, холмы, изгибы и излучины прилёгшей на своё
ложе соседки.
И, не смотря на, в общем-то, не свойственный его природе, детерминизм дурного
расположения духа, остался доволен кратким предварительным осмотром. Ровесница,
аккуратная фигурка, ухоженные руки, короткая стильная стрижка баклажанновых
волос, мягкие черты лица, умело - не крикливо - подчёркнутые дорогой (имеющей
способность маскироваться под своё отсутствие) косметикой. И вот только...
Взгляд серых глаз, которым она отбила его взор ярмарочного покупателя, был
воистину стальным. Об такой взгляд, господа, можно в кровь порезаться! И
услышать по себе перезвонницу.
Осмысление новой - достаточно будоражащей и где-то даже возбуждающей -
визуальной информации слегка отвлекло Зотова от лилеяния, тетешкания и
убаюкивания собственной обиды в область робких эротических переживаний, которые
служат благодатной почвой для небогатой фантазии суровых русских мужиков.