"Андрей Сердюк. Вложения Второго Порядка " - читать интересную книгу автора

- Слушайте, уроды! Видя в сколь затруднительное положение попала эта милая
дама, я ведь могу и нарушить первый пункт кодекса чести двора, в котором провёл
своё босоногое и бородавчаторукое детство, - выверив каждое слово, честно
предупредил Зотов.
- Какой бля на пункт йоп, - визгливо тявкнул уколотый.
- Пункт номер раз: не бить первым, - объявил Зотов и принял стойку гунбу.
- После чего положил ладонь левой руки на запястье правой и тут же - а чего
ждать-то? - нанёс болезному с разворота удар правым локтём в чахоточную его
грудину. "Лапа опускающегося дракона" называют промеж себя этот удар шаолиньские
монахи. Паренёк, обречёно хлюпнув, отлетел метра на полтора, рухнул на
зашарканный асфальт и затих. Забыл на время, как люди дышат.
- "Передозировка", - диагностировал Зотов.
- "Монгол" был поражён завораживающей красотой полёта подельника, - не без
этого, - но быстро пришёл в себя и, свирепо зарычав, ринулся вперёд. Вот здесь
Зотов, похоже, прочувствовал то же самое, что и троицкий инок Пересвет, когда на
него ломанулся на своём вороном жеребце печенег Челубей. Басурманин не
раздумывая, швырнул свой правый кулак в голову Зотова. Но - Бог нам щит! - тот,
не меняя стойки, уже поднял левую руку вверх, и приготовил блок, расположив её
спереди над головой. Когда волосатый кулак агрессора, на костяшках пальцев
которого красовалось фиолетовое тату "МИТЯ", достиг угрожающей близости, он
отбил его вниз...

Кстати, проделывал Зотов все эти мёбиусы, как сказал бы брат Пушкин,
автоматически.
Тело-то его да, было здесь. Билось на смерть. Сошлось с врагом в рукопашной.
А вот душа...
Душой стоял он на освещённой обнищавшим осенним солнцем эстраде городского
парка отдыха от культуры. Зрителей на давно не крашенных скамейках было немного.
Какие-то старички-шахматисты, влюблённая парочка, мамаша с коляской на выгуле,
две старушки-подружки, пьяный дембель... Действительно, не так уж и много было
слушателей. Но, впрочем, Зотову это было и не важно. Совсем не важно...
Он глядел, запрокинув голову, наверх, - на верхушки немолодых уже деревьев,
которые, лопухнувшись, променяли в холодной темноте вчерашней ночи валюту на
медь и в горе своём качают теперь головами. И раскачивая свой голос в такт
движению их шершавых стволов, Зотов заунывно читал:


Приманю своё счастье.
Но поздно.
Но поздно.
Глаза не кричат. И губы глухи.
Это кино. Это прибытие
Поезда.
Поезда.
Всё уже было. Однажды.
И эти стихи.

Утро на озере. Лодка.
Весло.
И весло.