"Александр Серафимович. Железный поток (Авт.сб. "Железный поток")" - читать интересную книгу автора

шатавшуюся в разные стороны.
Человеку с стянутыми челюстями особенно горько: ведь с ними плечо в
плечо дрался пулеметчиком на турецком фронте. Моря крови... Тысячи смертей
над головой... Последние месяцы вместе дрались против кадетов, казаков,
генералов: Ейск, Темрюк, Тамань, кубанские станицы...
Он разжал челюсти и сказал железно-мягким голосом, но в шуме и гуле
было всюду слышно:
- Меня, товарищи, вы знаете. Вмистях кровь проливали. Сами выбрали в
командиры. А теперь, колы так будэ, все ведь пропадем. Козачье с кадетами
со всех сторон навалилось. Одного часа упускать нельзя.
Он говорил с украинским говором, и это подкупало.
- Та хиба ж ты погонов не носил?! - пронзительно закричал голый до
пояса, маленький.
- Чи я их искал, погоны? Сами знаете, дрался на фронте, начальство и
привесило. Разве ж я не ваш? Разве ж однаково не нес хребтом бедность та
работу як вол?.. Не пахал с вами, не сиял?..
- Що правда, то правда, - загудело в мечущемся шуме, - наш!
Высокий, в матроске, наконец выдрался из толпы, в два скачка очутился
около и, все так же молча, не спуская глаз, изо всей силы размахнулся
штыком, задев кого-то сзади прикладом. Человек с железными челюстями не
сделал ни малейшей попытки отклониться, лишь судорога, похожая на улыбку,
дернула мгновенно пожелтевшие, как кожа, черты.
Сбоку, нагнув, как бычок, голову, изо всей силы поддал плечом
низенький, голый под локоть матросу:
- Та цю тебе!
И размахнувшийся штык, сбитый в сторону, вместо человека с стянутыми
челюстями, по самую шейку вбежал в живот стоявшему рядом молоденькому
батальонному. Тот шумно, точно вырвавшийся пар, выдыхнул и повалился на
спину. Высокий остервенело старался выдернуть застрявшее в позвоночнике
острие.
Ротный, с безусым, девичьим лицом, ухватился за крыло ветряка и
покарабкался вверх. Крыло со скрипом опустилось, и он опять очутился на
земле. Остальные, кроме человека с четырехугольными челюстями, вынули
револьверы, - и на изуродованных бледных лицах тоска.
Из толпы к ветряку выдиралось еще несколько человек с безумно
разинутыми глазами, судорожно зажимая винтовки.
- Собакам собачья смерть!
- Бей их! Не оставляй для приплоду!..
Внезапно все смолкло. Все головы повернулись, все глаза потянулись в
одну сторону.
По степи, стелясь к самому жнивью, вытягиваясь в нитку, скакал вороной,
а на нем седок в краснопестрой рубахе навалился грудью и головой на
лошадиную гриву, спустив по обеим сторонам руки. Ближе, ближе... Видно,
как изо всех сил рвется обезумевшая лошадь. Бешено отстает пыль. Хлопьями
пены белоснежно занесена грудь. Потные бока взмылились. А седок, все так
же уронив на гриву голову, шатается в такт скоку.
В степи опять зачернелось.
По толпе побежало:
- Другий скаче!
- Бачьте, як поспишае...