"Сен-Симон. Мемуары, книга 2 " - читать интересную книгу автора

насчет того, что он возлагает на них ответственность за все, что им сделано
в связи с папской буллой, и про то, как затем поступили с кардиналом де
Ноайлем, всеобщее негодование прорвало все плотины и стало безудержным; в то
же время никто не осудил кардинала де Ноайля, чей немногословный ответ
канцлеру являл собой верх веры, скорби и мудрости.
В тот же понедельник 26 августа после ухода обоих кардиналов король
отобедал в постели в присутствии придворных, имевших право входа. Когда
убрали со стола, он попросил их приблизиться и сказал слова, запомнившиеся
всем: "Господа, прошу простить меня за то, что подавал вам дурной пример.
Хочу поблагодарить вас за службу, за верность и преданность, какие вы мне
всегда выказывали. Я очень огорчен, что не сделал для вас все то, что хотел
бы сделать. Причиной тому скверные времена. Прошу вас служить моему правнуку
столь же ревностно и верно, как вы служили мне. На жизненном пути этого
ребенка может встать множество препятствий. Так будьте же примером остальным
моим подданным. Исполняйте приказания моего племянника. Он будет управлять
королевством, и надеюсь, будет это делать хорошо; надеюсь также, что вы
будете способствовать единению, а если кто сойдет с этого пути, вы поможете
ему вернуться. Я вижу, что я расчувствовался и вы тоже; прошу вас простить
меня за это. Прощайте, господа, надеюсь, иногда вы будете вспоминать меня".
Немного спустя, после того как все вышли, король пригласил маршала де
Вильруа и сказал ему следующие слова, которые он запомнил и впоследствии
пересказывал: "Господин маршал, перед смертью я даю вам новый знак своей
дружбы и доверия. Назначаю вас на самую важную должность, какую могу дать, -
воспитателем дофина. Из моего завещания вы узнаете, как вам надлежит
обращаться с герцогом Мэнским. Не сомневаюсь, что и после моей смерти вы
будете служить мне столь же верно, как служили при жизни. Надеюсь, что мой
племянник будет относиться к вам с тем уважением и доверием, какое он обязан
выказывать человеку, которого я всегда любил. Прощайте, господин маршал, и
надеюсь, вы будете вспоминать меня".
После некоторой передышки король велел позвать его высочество герцога и
принца де Конти, которые находились в кабинетах, и, не дав даже
приблизиться, обратился к ним с советом сохранять желанное единство среди
принцев крови и не следовать семейным примерам в возбуждении смут и
гражданских войн; более он им ничего не сказал. Затем, услыхав из кабинета
женские голоса, понял, кто там, и тотчас велел войти. То были герцогиня
Беррийская, Мадам, герцогиня Орлеанская и принцессы крови; они рыдали, и
король сказал им, что не стоит так плакать. В немногих словах он выказал им
свое расположение, особо выделил Мадам, а под конец призвал герцогиню
Орлеанскую и ее высочество герцогиню помириться. Все это заняло очень
немного времени, после чего он отпустил их. Они уходили через кабинеты в
слезах и с такими воплями, что снаружи, поскольку окна были открыты, решили,
что король умер; слух распространился по Парижу и дошел до провинций.
Чуть позже король попросил герцогиню де Вантандур привести к нему
дофина. Он велел мальчику приблизиться и в присутствии г-жи де Ментенон,
очень немногих ближайших приближенных и слуг сказал ему следующие слова,
запечатлевшиеся в памяти присутствующих: "Дитя мое, вы станете великим
королем. Не подражайте мне ни в моей склонности к строительству дворцов, ни
в склонности к войне, напротив, старайтесь жить в мире с соседями.
Воздавайте должное Богу, сознавайте свои обязанности по отношению к нему,
заставляйте своих подданных чтить его. Всегда следуйте добрым советам,