"Г.Сенкевич. Наброски углем" - читать интересную книгу автора

комнатенку, горит свеча, муха трещит на фитиле и брызжет голубыми искорками,
а в дверях стоит Репа, и за ним... нет, перо падает у меня из рук... в
полуоткрытую дверь просовывает морду... Кручек!
Чудовище уставилось глазами на Золзикевича и как будто улыбается.
Тут уж холодный пот действительно выступает на лбу Золзикевича, а в
голове его проносится мысль, что Репа пришел намять ему бока, а Кручек, со
своей стороны...
- Что вам обоим от меня нужно? - кричит он в ужасе.
Но Репа кладет на стол рубль и смиренно говорит:
- Милостивый пан писарь! Это я пришел к вам насчет... рекрутчины.
- Вон! Вон! - сразу ободрившись, рявкает Золзикевич.
В бешенстве срывается он с постели и хочет броситься на Репу, но
карлистская рана так начинает болеть, что он падает на подушки, издавая
приглушенные стоны:
- Ой, ой!


Глава III

Размышления и "эврика!"

Рана воспалялась.
Я вижу, как прекрасные читательницы уже проливают слезы над моим
героем, и, пока они не лишились чувств, спешу прибавить, что он, однако, не
умер от этой раны, Ему суждено было еще долго жить. Впрочем, если бы он
умер, мне пришлось бы сломать перо и на том кончить свой рассказ, но так как
он жив, я продолжаю.
Итак, рана его воспалилась, но сверх ожидания это пошло на пользу
нашему канцлеру из Бараньей Головы. Воспаление оттянуло кровь от головы,
мысли его прояснились: он сразу понял, что до сих пор делал одни только
глупости. Во-первых, наш канцлер решил во что бы то ни стало овладеть
Репихой, и нечего удивляться этому: другой такой красавицы не сыскать было
во всем Ословицком уезде, но для этого ему нужно было избавиться от Репы.
Если бы Репу взяли в солдаты, канцлер мог бы себе, наконец, сказать: "Гуляй,
душа, наша взяла!" Но не так-то легко было подсунуть Репу вместо сына войта.
Правда, писарь - это сила, и Золзикевич был такой силой среди писарей,
однако, к несчастью, в рекрутском наборе он не является высшей инстанцией.
Приходилось еще иметь дело с земской стражей, с воинской комиссией, с
начальником уезда, начальником земской стражи - одним словом, -с лицами,
нисколько не заинтересованными в том, чтобы вместо Бурака подарить
государству и армии Репу. "Внести его в списки? Ну, а дальше?" - ломал себе
голову мой симпатичный герой. Ведь вместе со списками надо представить и
метрики, да и Репе рот не заткнешь. Кончится тем, что ему же дадут по носу,
да еще, пожалуй, прогонят с должности.
Самые великие люди под влиянием страсти делают глупости, но в том и
заключается их величие, что они вовремя умеют их осознать. Золзикевич понял,
что, обещав Бураку внести Репу в списки, он сделал первую глупость; совершив
нападение на его жену, - сделал вторую; а напугав их обоих рекрутчиной, -
третью. О, возвышенная минута, когда истинно великий муж говорит себе: "Я
осел!", ты наступила и для Бараньей Головы, слетев, словно на крыльях, из