"Г.Сенкевич. Янко-музыкант" - читать интересную книгу автора

кое-как через пень-колоду перевалил за десятый годок.
Худой был всегда да загорелый, щеки впалые, а брюхо раздутое. Волосенки
белые-белые, точно вот лен, спадали все на лоб, закрывая большие глаза
навыкате, всегда широко раскрытые, точно глядевшие в какую-то неведомую
необъятную даль. Зимой сидел малый за печкой, тихо всхлипывая от холода, а
порой так и с голодухи, когда матушке нечего было положить ни в горшок, ни в
печку. Летом ходил в рубашонке, опоясанной кромкой, и в соломенном
обдерганном "капылюхе"*, из-под которого поглядывал точно птица, задирая
головенку кверху. Мать, бедная "коморница"**, жившая изо дня в день точно
ласточка под чужой крышей, может, и любила там малыша как-нибудь по-своему,
да и била же часто и тала обыкновенно "подмененышем". Восьми лет ходил малый
за стадом в качестве подпаска или порой, когда дома есть было нечего, в бору
собирал грибы. Как уж его там волки не съели, - божья милость, видно!
______________
* Шляпа с широкими полями. (Прим. В.Г.Короленко).
** Коморник - имеет в польском языке несколько значений, между прочим -
межевщик, землемер. Здесь это слово значит: нанимательница квартиры в чужом
доме. (Прим. В.Г.Короленко).

Очень уж был он нерасторопен и, как обыкновенно деревенские ребята при
разговоре с чужими, он пихал в рот указательный палец. Не ожидали люди,
чтобы малыш "дошел", и еще менее, чтобы мать дождалась от сынка поддержки,
потому что и в работе он ничего не стоил. И в кого только он удался -
неизвестно, на одно лишь был очень падок, именно на игру. Повсюду ему
слышались какие-то звуки, и как от земли немного поднялся, повырос, ни о чем
более и не думал. Пойдет это в бор за коровой или с "двояками"* по ягоды
соберется, ничего не наберет, с пустыми руками вернется, да и говорит,
шепелявя:
______________
* Два горшка, соединенные ушком. (Прим. В.Г.Короленко).

- Матуля, так штой-то в бору "игрляет". Ой, ой!
А мать ему:
- Сыграю я тебе, погоди!
Да и бывало: игрывала по нем большой кухонной ложкой. Малыш визжал,
обещал: "Не буду, не буду!", а сам все думал: "Играло штой-то в бору,
играло!" Вечерами он жадно ловил разноголосицу неугомонившейся еще к ночи
деревни, и уж, верно, ему чудилось, что вся деревня звучит каким-то
концертом. Даже на работе, раскидывая Б поле навоз, он слушал с интересом,
как ветер играл между зубьями вил.
Увидел этак однажды "карбовый"*, как он стоял недвижно, с вставшими по
ветру волосами, жадно слушая музыку ветра и вил, - увидел, снял это с себя
крепкий ремень да и вывел мальчика из приятного созерцания знатною
встрепкой. Да куда уж тут! Так его люди и прозвали: "Музыкант Янко!"...
Весной он бегал из дому к ручью делать свирели из ивовой коры, а по вечерам,
когда лягушки в прудах затягивали свой тысячеголосый торжественный хор,
когда в траве отзывался дергач, большие жуки гудели, обивая блестящие
росинки, и петухи, рассевшись на изгородях, выкрикивали в разных местах по
деревне, - "Музыкант Янко" не мог сомкнуть глаз, и уж бог один знает, какую
только музыку мог он слышать и в этой нескладице... В костел мать его и