"Генрик Сенкевич. В прериях (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

фамильярностью, а это весьма нелегко. Случалось, что во время похода и в
часы ночных стоянок я полностью господствовал над волей каждого из моих
спутников, но в часы дневного отдыха на фермах и в поселках, вначале
попадавшихся нам по дороге, моя роль командира оканчивалась. Каждый тогда
был сам себе хозяин, и мне не раз приходилось ломать сопротивление дерзких
авантюристов.
Однако на многочисленных <рингах> неоднократно выяснялось, что мой
мазовецкий кулак сильнее американских, и после этого мой авторитет
настолько вырос, что впоследствии у меня уже не бывало каких-либо стычек.
Впрочем, американский характер я знал насквозь и знал, как с ним
обходиться, а стойкость и бодрость во мне поддерживала к тому же пара
небесно-голубых глаз, поглядывавших на меня с особым интересом из-под
холщового навеса повозки. Эти глаза и лоб, обрамленный пышными золотистыми
волосами, принадлежали молодой девушке по имени Лилиан Морис, родом из
города Бостон, штат Массачусетс. То было нежное, гибкое создание с тонкими
чертами грустного и почти детского лица.
Грусть у такой молодой девушки поразила меня в самом начале
путешествия, но обязанности капитана вскоре отвлекли мою мысль и внимание
в другую сторону. В первые недели, помимо обычного ежедневного morning!>, мы едва ли обменялись двумя-тремя словами. Однако молодость
Лилиан и ее одиночество - ведь во всем караване у нее не было ни одного
родственника - вызывали во мне сочувствие, и я оказал бедной девушке
несколько мелких услуг. Ограждать ее от назойливости молодых людей,
путешествовавших с нами, своим авторитетом начальника и кулаком мне не
было никакой нужды. Среди американцев самая молодая женщина может
рассчитывать если не на преувеличенную любезность, которой отличаются
французы, то, по крайней мере, на полную безопасность. Однако, приняв во
внимание слабое здоровье Лилиан, я поместил ее в самой удобной повозке,
которой правил весьма опытный возчик Смит. Я сам устлал ей сиденье, чтобы
ночью она могла спать на нем с удобством, и, наконец, отдал в ее
распоряжение одну из теплых буйволовых шкур, бывших у меня в запасе. Хотя
услуги эти были незначительны, Лилиан, по-видимому, почувствовала за них
живую признательность и не упускала ни одного случая, когда могла мне ее
выказать. Видно было, что она была очень кротким и робким созданием. Две
женщины - тетушка Гроссвенор и тетушка Аткинс, ехавшие с ней на одной
повозке, вскоре чрезвычайно ее полюбили за мягкий нрав, а прозвище Little
Bird (Маленькая Птичка), которое они ей дали, вскоре стало именем,
известным во всем обозе.
Однако между мной и Маленькой Птичкой не было ни малейшего сближения
до тех пор, пока я не подметил, что голубые и почти ангельские глаза этого
ребенка обращаются ко мне с какой-то особой симпатией и упорным интересом.
Можно было это объяснить тем, что из всех людей отряда один я немного знал
толк в светском обращении и Лилиан, у которой также чувствовалось хорошее
воспитание, видела во мне человека, более близкого ей, чем другие
спутники. Но тогда я объяснял это себе несколько иначе, и ее интерес ко
мне льстил моему тщеславию. Тщеславие же привело к тому, что и я стал
более внимателен к Лилиан и начал чаще заглядывать ей в глаза. Вскоре я
уже сам не мог понять, как это случилось, что я раньше не обращал почти
никакого внимания на такое прелестное существо, способное внушить нежные
чувства всякому человеку с сердцем. С тех пор мне полюбилось гарцевать на