"Генрик Сенкевич. Ганя (Повесть)" - читать интересную книгу автора

дневной свет.
Вскоре совсем стемнело. Ксендз Людвик пошел молиться, обе мои
сестрички убежали наперегонки в соседнюю комнату, и мы остались одни.
Селим только было разошелся и стал о чем-то болтать, как вдруг Ганя
придвинулась ко мне и прошептала:
- Что-то страшно мне, панич, я боюсь.
- Не бойся, Ганюлька, - отвечал я, привлекая ее к себе, - прижмись ко
мне, вот так. Пока ты со мной, никакая опасность тебе не грозит. Видишь, я
ничего не боюсь и всегда сумею тебя защитить.
Но это была неправда: мрак ли, окутавший гостиную, слова ли Гани или
недавняя смерть Миколая были тому причиной, но и я не мог отделаться от
какого-то странного ощущения.
- Может, принести свет? - спросил я.
- Хорошо, панич.
- Мирза, прикажи Франеку зажечь свет.
Мирза вскочил с дивана, и тотчас же за дверью послышался необычный
шум и топот. Дверь с треском распахнулась, и как вихрь влетел Франек, а за
ним державший его за плечи Мирза. У Франека был испуганный, одуревший вид,
оттого что Мирза, положив ему руку на плечи, вертел его, как кубарь, и сам
кружился вместе с ним. Доведя его таким образом до дивана, Мирза
остановился и сказал:
- Франек, пан приказывает тебе принести свет, потому что паненка
боится. Либо принеси свет, либо я сверну тебе шею, что ты предпочитаешь?
Франек ушел и через минуту вернулся с лампой, но тогда оказалось, что
у Гани от слез распухли глаза, так что ей больно было смотреть на свет, и
Мирза погасил лампу. Снова мы погрузились в таинственный мрак и снова
замолкли. Теперь в окна падал яркий серебряный свет луны. Гане, видимо,
было жутко; она крепко прижималась ко мне, а я держал ее за руку. Мирза
сел напротив нас на стул и, по своему обыкновению, после шумного веселья
впал в задумчивость и вскоре замечтался. Вокруг царила глубокая тишина,
нам было немножечко страшно, но уютно.
- Мирза, расскажи нам какую-нибудь сказку, - попросил я. - Он так
хорошо рассказывает. Хочешь послушать, Ганя?
- Хочу, - ответила девочка.
Мирза поднял глаза и слегка призадумался. Луна ярко освещала его
прелестный профиль. Через минуту послышался его приятный, вибрирующий,
чуть приглушенный голос:
- За горами, за лесами, в далеком Крыму, жила добрая волшебница по
имени Ляля. И вот однажды проезжал мимо султан, а звали того султана
Гарун, и был он несметно богат: дворец у него был коралловый, с алмазными
колоннами, с кровлей из жемчугов, и такой громадный, что пришлось бы идти
целый год, чтоб обойти его из конца в конец. Сам султан носил чалму из
золотых лучей, затканную настоящими звездами и заколотую лунным серпом, а
тот серп отрезал некий чародей от луны и принес в дар султану. Так вот,
проезжает султан мимо волшебницы Ляли, а сам плачет, и так плачет, так
плачет, что слезы градом катятся на дорогу, и куда упадет слезинка, там
вырастает белая лилия. <О чем плачешь ты, султан Гарун?> - спрашивает его
волшебница Ляля. <Как же мне не плакать, - отвечает султан Гарун, - если у
меня одна только дочь, прекрасная, как утренняя заря, а я должен отдать ее
черному огненному Диву, который из года в год...>