"Генрик Сенкевич. Ганя (Повесть)" - читать интересную книгу автора

сама:
- Боже мой! Как тут грустно будет без вас!
- Я приеду на пасху, - ответил я сухо, низким, не своим басом.
- А до пасхи еще так далеко.
- Вовсе не далеко, - буркнул я.
В эту минуту влетел Мирза, за ним следовали отец, ксендз Людвик,
мадам д'Ив и еще несколько человек. Слова: <Пора! Пора!> - прозвучали у
меня в ушах. Все вышли на крыльцо. Тут отец и ксендз Людвик по очереди
обняли меня. Когда настала очередь прощаться с Ганей, меня обуяло
неудержимое желание схватить ее в объятия и расцеловать по-старому, но я
не решился и на это.
- Будь здорова, Ганя, - сказал я, подавая ей руку, а в душе у меня
плакали сотни голосов, и сотни самых нежных и ласковых слов замерли на
устах.
Вдруг я заметил, что девочка плачет, и так же внезапно проснулся во
мне тот демон противоречия, то непреодолимое желание растравлять свои
раны, которое я неоднократно испытывал впоследствии, и хотя сердце мое
разрывалось на части, я проговорил холодно и сухо:
- Напрасно ты так расчувствовалась, Ганя, - и с этими словами уселся
в сани.
Тем временем Мирза прощался со всеми. Подбежав к Гане, он схватил обе
ее руки и, хотя девочка старалась их вырвать, стал как безумный целовать
то одну, то другую. Ах, как мне хотелось в эту минуту его поколотить!
Расцеловав Ганю, он вскочил в сани. Отец крикнул: <Трогай!> Ксендз Людвик
перекрестил нас на дорогу, кучер крикнул: <Но-о-о! Поехали!> - зазвенели
бубенчики, заскрипел снег под полозьями, и мы тронулись в путь.
<Негодяй! Разбойник! - ругал я себя мысленно. - Так-то ты простился
со своей Ганей! Расстроил ее, разбранил за слезы, которых ты не стоишь...
за сиротские слезы...>
Я поднял воротник шубы и расплакался как малое дитя, но тихонько, так
как боялся, чтобы Мирза не заметил моих слез. Оказалось, однако, что Мирза
отлично все видел, но сам был так взволнован, что в эту минуту ничего мне
не сказал. Мы еще не доехали до Хожелей, как он окликнул меня:
- Генрик!
- Что?
- Ревешь?
- Оставь меня в покое.
И снова мы оба замолчали. Но вскоре Мирза снова меня позвал:
- Генрик!
- Что?
- Ревешь?
Я не ответил; вдруг Мирза нагнулся, схватил пригоршню снега, сорвал с
меня шапку, высыпал снег мне на голову и снова ее нахлобучил, прибавив:
- Это тебя охладит.


IV

На пасху я не поехал домой: помешал этому близившийся экзамен на
аттестат зрелости. К тому же отец мой желал, чтобы я еще до конца учебного