"Клод Сеньоль. Матагот " - читать интересную книгу автора

блеянием и молчанием, и она научилась понимать самые беглые и скрытые мысли,
которые могли потревожить спокойствие человека.
Жанна знала то и это, басни, легенды, присловья, сказки, слухи и еще
много всякой всячины! Это наделяло бывшую пастушку силой, пришедшей неведомо
откуда и не волновавшей ее, - она вдруг начинала говорить на забытом
наречии, которого никогда не учила, или подробно описывала внутренность
сказочного замка, в котором никогда не бывала.
Жанна Леу умела силой окунуть вас в кипящие или ледяные воды самых
суровых приключений, постоянно случавшихся с кем-то. Она всегда утверждала,
а вам надлежало против воли барахтаться в ее речах с недоумением или
наслаждением.

* * *

Когда Жанна начала убираться и с ее языка посыпались откровения, я в
первые же минуты узнал главное из жизни этого странного Кордасье; все, что
касалось внешней стороны его поведения, но ничего толкового о его тайне - в
этой области Жанна могла лишь строить догадки.
Старик долгое время был управляющим большого имения в окрестностях.
Поговаривали, что, обведя вокруг пальца хозяина, он смог сделать свою
должность весьма прибыльной, снимая положенную и неположенную мзду как с
охотников, так и с бесправных браконьеров. Любой подстреленный кролик
немедленно превращался в клочок земли; дикая коза - в полосу леса; кабан - в
лужок.
Ферма Ардьер представляла собой результат терпеливого пожинания плодов
этой гекатомбы, жертвой которой становилась любая дичь, пойманная в силки
или иссеченная дробью.
Но Кордасье, по слухам, был богат еще и "духом". Каким? Никто не знал.
Однако стоило заговорить об этом, как люди замолкали и боязливо оглядывались
по сторонам - им было не по себе, поскольку этот затронутый намеком "дух"
мог опасной невидимкой оказаться рядом и подслушать вас.
Жанна Леу прикладывала свой костлявый указательный палец к поджатым
губам, а глаза ее бегали по комнате в поисках посторонней тени.
Тсс!.. Об этом следовало говорить поменьше, особенно здесь, в любимом
владении Кордасье, в его каменном ухе, позволяющем хозяину в ту же минуту
узнать, о чем тут шепчутся или даже думают.
Жанна, при всей своей смелости, считала, что сказала достаточно; она
знала: стоит ей пойти дальше, как спокойная жизнь даст трещину, а разум на
время собьется с пути благодаря заботам вызнавшего все и обратившегося
против нее Кордасье.
Зато вызывающим тоном Жанна наговорила кучу гадостей, описывая некоего
Брюлемая, заклятого врага Кордасье. Хотела ли она расположить к себе бывшего
управляющего? Сегодня, раздумывая над событиями, я не могу с уверенностью
отрицать такую возможность.
Брюлемай был вдвое моложе Кордасье и работал в лесу. Это был знатный
лесоруб! Но, несмотря на силу и ловкость при валке деревьев, ему всегда не
хватало денег. А некоторые колдовские познания, полученные им в качестве
наследства от дядюшки-знахаря, лежавшего на смертном одре, не позволяли
Брюлемаю добыть столько, сколько он желал, а именно много и еще больше.
Обладая маленькими тайнами былого могущества, он никак не мог превзойти