"Клод Сеньоль. Матагот " - читать интересную книгу автора

Его жилище, сложенное из тесаного камня, спряталось в отдельном лесочке
в стороне от деревни и выглядело богато и красиво. Куда лучше самого
владельца - отвратительного грязного старикашки с постоянно блестящим потным
лицом в прыщах. Мне сразу подумалось, что телом он должен походить на
огромную жабу, словно в этом человеке началось и не закончилось превращение
от сглаза, которое наложил злой колдун, амбициозный, но не очень умелый.
Я еще не знал, что Кордасье сам считался колдуном.
Он окинул меня пронзительным взглядом с головы до ног. Глаза его, едва
видневшиеся из-под век, мгновенно оценили меня. Кордасье долго тер
подбородок и наконец произнес приговор, столь же двусмысленный, сколь и
сопровождавшая его слова улыбка. Он, мол, согласен показать мне ферму. Я,
похоже, понравился ему, правда, на его манер.
Но только после трагедии, в которой я принял невольное участие, стало
понятно, насколько подходящим для выполнения его замыслов человеком я ему
показался в тот день.
До дикого пустынного местечка и обратно нам пришлось протопать шесть
километров, но мне представлялось, что по крайней мере втрое больше, ибо
компания этого странного субъекта, идущего быстрым шагом, но не
поддерживающего разговора, стала для меня тяжкой нагрузкой. Два безмолвных
человека, идущих бок о бок, раздражают друг друга сильнее, чем если бы они
беспрерывно болтали; тем более Кордасье играл в безразличие, хотя исподтишка
косился на меня.
Кроме того, его манера наклоняться вперед, его жирное дыхание, рука,
месившая пустоту перед ним и совершавшая не меньше движений, чем ноги, как и
его усилия идти прямо, а не зигзагом, до тошноты раздражали меня.

* * *

Ферма Ардьер показалась мне более чем убогой. Она нуждалась в уходе.
Земли и облезлые здания были буквально изъедены стойким запустением.
Окружавшие ее пустоши, растянутые словно линялые ткани на ярмарке, заросли
сорняком и пестрели бельмами болотец; кое-где высились рощицы сосняка,
подходы к которым охраняли непреодолимые заросли кустарника.
Но окрестности выглядели и божественными, и отмеченными адской печатью
одновременно. Моя склонная к странному душа была немедленно покорена.
Главное здание еще крепко держалось на своем фундаменте. Цельная дверь
успешно охраняла большую кухню от ночного нашествия - я ощущал, что ночи
здесь будут агрессивнее, чем где-либо.
Кордасье осторожно открыл дверь и жестом пригласил меня войти первым. И
хитро приспустил веки на свои острые глаза наблюдателя.
Я без страха вошел. Но, сделав шаг вперед, с отвращением отшатнулся. С
потолка до пола и от стены до стены висели полотна паутины и паутинки -
каждая имела своего хозяина, и все они колыхались, вспугнутые шумом нашего
внезапного вторжения.
Повинуясь естественному рефлексу, я быстро сделал шаг назад и
повернулся к Кордасье.
Он стоял, заслонив собой проем двери, словно мешая мне выйти, и квохтал
от удовольствия - его изъеденные морщинами щеки противно сотрясались.
Кордасье показался мне похожим на отвратительную гигантскую лягушку,
хотя насладиться удивлением и отвращением горожанина, столкнувшегося с