"Михаил Семеновский. Тайная канцелярия при Петре Великом " - читать интересную книгу автора

сохранила она во всю свою жизнь. Верховные богомолицы ходили в смирных
(темных) платьях, как бы в противоположность пестрой одежде шутов и шутих -
карлов и карлиц, разряженных в платье ярких цветов, в красных и желтых
сапогах и ермолках.
Рядом с карлами и карлицами во дворце проживали арапы, арапки,
маленькие калмыки и калмычки, взятые в полон. Их держали во дворце наравне с
обезьянами, попугаями и др. чудами. Кроме попугаев, неизменною
принадлежностью дворца были всякого рода птицы: соловьи, канарейки, щеглы,
перепела. В 1684 году для Прасковьи Федоровны была даже заказана особая
клетка для перепелов. Дворец с утра до вечера оглашался пением разнообразных
птиц, криками попугаев; к вечеру умолкали птицы, и в тишине слышалось
заунывное пение нищих богомольцев или мерный рассказ сказки, прерываемый
выходками дураков и дурок, возбуждавшими громкий смех невзыскательных
слушательниц. Наскучив этими забавами, царица иногда принималась за карты
или заставляла себя качать на домовых качелях. Качель обыкновенно
устраивалась к святой; она была веревочная, обшитая бархатом или атласом, с
ватным сиденьем, также обтянутым бархатом. В апреле 1686 года для Прасковьи
Федоровны сделаны три таких качели. На масленице устраивались скатные горы,
где увеселялись царевны с боярышнями. Царицы только смотрели на эту забаву,
равно как и на игры в сенях женской половины дворца. Немало удовольствия
доставляли царицам и зрелища другого рода, как, например, церковные
церемонии, царские обеды, выезды послов, привозимые и приводимые "чуда":
заморские животные, ученые медведи и т. п. На эти зрелища царицы, царевны и
малолетние царевичи смотрели из окон Кремля или из "тайника", устроенного в
Грановитой палате, где происходили главные дворцовые торжества. Тайником
была комната с большим окном, обращенным в палату, в которое была вставлена
решетка. На театральные представления царицы также смотрели сквозь решетку.
"Во время представления, - говорит Рейтенфельс, - царь сидел перед сценою на
скамейке, а для цариц с детьми был устроен род ложи, из которой они смотрели
из-за решетки или, правильнее сказать, сквозь щели досок".
Жила царица с мужем, по обычаю, в разных покоях порознь.
"И на праздники господские, и в воскресные дни, и в посты, - повествует
Котошихин,[3] ? царь и царица опочивают в покоях порознь; а когда случится
быти опочивать им вместе, и в то время царь посылает по царицу, велит быть к
себе спать или сам к ней похочет быть. А которую ночь опочивают вместе, и на
утро ходят в мыльню порознь и ко кресту не приходят, понеже поставлено то в
нечистоту и в грех..."
Нет сомнения, что все это выполняли царь и царица, - но детей не
было... Прошло пять лет брачной жизни, и во все это время только раз
мелькнула у Прасковьи мысль, что она беременна: сама она потом рассказывала:
"При царе Иване пучило у меня живот с год и я чаяла себя весь год брюхата,
да так и изошло..."
Однако ж в конце 1688 года для всего двора сделалось известно, что
царица Прасковья "очреватела". Немощный царь был счастлив, довольна была
Софья; негодовали одни родные и мать Петра, видевшие в этой беременности
следствие интриг и козней правительницы. Проникая в ее замыслы, Наталья
Кирилловна убедила сына вступить в брак; 27 января 1689 года Петр обвенчался
с Авдотьей Федоровной Лопухиной. 21 марта того же года, в четверг ночью,
царица Прасковья разрешилась от бремени - дочерью. Рано утром благовест
Успенского колокола возвестил Москве о приращении царственного семейства;