"Мария Семенова, Андрей Константинов. Знак солола (Меч мертвых)" - читать интересную книгу автора

тела глинян уже охватил гудящий огонь, вождь Медведей услышал, как из недр
пламени кто-то требовательно позвал:
"Ингар!.."
Кто такой этот Ингар, никто из Медведей не знал. Однако у многих
почему-то пробежал по спине холодок. Долгое время охотники старались не
ходить в сторону бывшего глинского поселения. Неосторожные сыскались почти
полгода спустя, когда солнце уже повернуло к весне, а в лесу, как водится,
намело снегу по пояс. Пропало сразу трое крепких парней. Их хватились, и
тщетные поиски завершились возле кургана. Три мертвеца висели на
обледеневших веревках, привязанные к осиновому столбу, и у каждого было
перерезано горло. Кто-то напоил их кровью мертвых глинян...
С трудом одолев страх, Медведи разрыли свежевыпавший снег и
обнаружили под ним человеческий след. Человек пришел с севера. А потом
ушел обратно на север. Он был один.
Это был самый недобрый час ночи, когда холод и тьма зловеще смыкаются
над землей и не верится, что наступит рассвет. Нагой лес молча стоял по
колено в воде: Морской Хозяин, обитавший в пучинах великого Нево, за
что-то прогневался на Водяного, владевшего Мутной рекой, и не желал
принимать к себе ее воды. Государыня Мутная уже и не знала, в какую
сторону течь, устремлялась то вперед, то назад, искала прибежища в болотах
по берегам. Переполненные болота взбухали, заросшие озера наливались
свежей водой, смыкались протоками. Рождались течения, огибавшие валуны и
гранитные взлобки... Между деревьями плыл подтаявший лед.
Такой весны не было в здешних местах уже целую тысячу лет. С той
самой поры, когда суровое Нево медленно падало с севера на берега и перед
его мощью отползали вспять реки, а Отец Сварог еще только запрягал коня в
соху, чтобы пропахать Невское Устье и дать истечение потокам, снять с
земной груди непосильную тяжесть.
Наверное, тогда так же обреченно стояли неспособные к бегству
деревья, уходил напуганный зверь, разлетались птицы, а людей мучили дурные
сны и предчувствия грозящей беды, которую никто не мог объяснить.
В городе Ладоге, уже сто лет стоявшем на высоком берегу Мутной, по
ночам выли собаки. В Новом Городе, недавно поднявшемся у истока реки,
объявились две колдуньи, старая и молодая. Они спасли девку-рабыню,
вынутую из петли, и боярского сына, поймавшего непотребным местом стрелу.
Но при этом предрекали такое, что лучше было вовсе не слушать.
А между двумя городами стоял ощетинившийся лес в клочках
нерастаявшего снега, залитый черной водой.
Юркая кожаная лодка петляла между мокрыми стволами, уверенно
пробираясь вперед в ночной темноте. Белоголовый парнишка, орудовавший
коротким веслом, знал здешние места, как собственный двор. Его звали
Тойветту, он был ижором из рода Серебряной Лисы, и почему гиблой ночью он
плавал по болотам на маленькой лодке, вместо того чтобы спать у домашнего
очага - это никого не касалось. Он не первую седмицу жил в лесу один;
когда наводнение изгоняло его с облюбованного островка, он перебирался на
другой. И весь сказ.
Ощутив встречное течение, молодой ижор понял, что попал на протоку и
скоро впереди будет открытый разлив. Его близость он тоже сперва ощутил, и
только потом привыкшие к темноте глаза различили, что деревья вправду
стали редеть.