"Виталий Семин. Сто двадцать километров до железной дороги" - читать интересную книгу автора

кажется, что они приделаны где-то очень близко к шее.
- Хорошая машина? - спрашиваю я. - Лучше "студебеккера"?
- Повыносливей. "Студебеккеру" дороги нужны. А это самая по нашим
дорогам машина.
- А на МАЗе вам не приходилось работать?
- На МАЗе? МАЗов у нас на весь район штук пять. Зачем здесь МАЗы?
- А у нас, на стройке, - с еще не совсем понятным самому себе чувством
говорю я, - только МАЗы. Полуторок и четырехтонок почти нет. Мелочь. Им там
делать нечего.
- На какой стройке?
- На Куйбышевской ГЭС. Вот бы вам туда! Там шоферы знаете как
зарабатывают! По три тысячи и больше. И почет. Во всех столовых объявления:
"Бетоновозы обслуживаются вне очереди". И столики - "только для
бетоновозов".
И я со страстью рассказываю о стройке, о ее бетонных дорогах, о реве
машин, который днем и ночью сотрясает воздух на десятки километров под
Жигулями.
- В Большое Ровное к родственникам? - спрашивает шофер. - В отпуск?
- Нет, - говорю я. - На работу, учителем.
Едем мы уже часа два. Солнце успело подняться высоко, светит прямо в
железный лоб нашей кабины. Стоит шоферу тормознуть на спуске, как нас
догоняет удушливое облако пыли. В такие минуты не только я сам потею -
потеют суконный потолок кабины и дерматиновая спинка сиденья. А шофер даже
не расстегивает свой толстый черный пиджак - крутит себе баранку да курит
папиросы. Похоже, жара на него совсем не действует. Я с уважением
присматриваюсь к его жилистым рукам, к сухой и плотной коже шеи и лица.
Такая прочная кожа бывает только на рабочих мускулах и сама кажется
продолжением мускулов.
- Вы в Большом Ровном бывали? - спрашиваю я шофера.
- Вчера водку в сельпо возил. Целую машину...
Жара и степь раздражают меня - за два часа ни деревца, ни кустика, ни
клочка тени. Один раз шофер останавливал грузовик, бегал к колодцу за водой,
а я, выскочив из кабины, - там не усидеть и секунды, когда машина стоит, -
томился рядом с разогретым потрескивающим железом. На Куйбышевской ГЭС летом
тоже бывало жарко, но там не было этого безнадежного душного томления.
- Скажите, а в Большом Ровном есть где искупаться?
- Бани нет.
- Не баня - речка или пруд?
- Говорят, были пруды, а сейчас что-то не видно. Говорят, лет пять
назад в сильное половодье плотины посрывало.
- Скажите, - спрашиваю я, - а почему районный центр называется Ровное,
а хутор - Большое Ровное? Он больше райцентра?
- Больше? Хутор маленький. Ровное по сравнению с ним - село! А почему
так назвали, кто ж его знает, - шофер крутит головой. - А и правда, хутор
маленький, а название большое! - смеется он.
Машина тянет на подъем. Рычит помаленьку. Я бессильно, как рыба, хватаю
неподвижный воздух - он весь пропитан испарениями моего тела, пересыпан
пылью: потри палец о палец - и услышишь скрип. Шофер тоже слегка морщится,
но не думает прибавлять газу. Как будто его не тянет поскорее перевалить
через бугор навстречу ветру. Наконец грузовик выбирается на прямую, я