"Виталий Семин. Семеро в одном доме" - читать интересную книгу автора

"Лучше в тюрьму". Сама я за него бегала извиняться.

Я уж Ирку просила: "Возьмись за него". А она мне: "Ты за него все время
берешься, а получается что-нибудь? За меня ты никогда не бралась". А не
понимает, что если я к ней в тетрадки не заглядывала, то все остальное за
нее делала.

А у Женьки скандал за скандалом. Пристали они с Валькой Длинным к
какой-то девчонке, та от них заперлась в хате. Так они что придумали -
посрывали со всего огорода, который был около хаты, тыквы и сложили их под
дверями хаты. А тыквы зеленые. Весь урожай, подлецы, испортили. Мать этой
девчонки увидела - чуть жизни не лишилась. Такая же бедолага, как я, без
мужа. На эти тыквы у нее вся надежда была. Она ко мне: "Ты мне заплатишь за
все! Где отец? Не уйду отсюда, пока отца не дождусь". - "Не дождешься", -
говорю. Она смотрит на меня: "Нет отца?" - "Нет". - "На фронте?" - "На
фронте". - "Подружка, говорит, ты моя". Сели мы с ней вдвоем на приступочки,
обнялись и наплакались.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

А потом Женька вдруг даже выправляться стал. Ты от нашего дома к реке
ходил? Аэродром видел? Он тут, рядом с огородами, давно. Еще мы с Николаем
ходили на самолеты смотреть. Весной там красиво - трава, тюльпаны, степь же.
Пацаны там и крутятся. В футбол играют, на самолеты смотрят, на велосипедах
ездят. Места много, аэродром не огорожен, самолеты учебные. Женька и
повадился туда ходить. Как утро - на аэродром. Я вначале боялась - совсем
учебу забросит, а потом узнала, что в аэроклуб этот ребят принимают только
по справке из школы, что "двоек" нет, что успеваемость положительная.
Смотрю, Женька учебники листает, заниматься стал, книжки о самолетах домой
приносит, чертежи какие-то. Утром поднимается в пять и бежит на аэродром -
полеты у них рано, в шесть часов утра. Мне ничего не говорит, считает ниже
своего достоинства. Привык перед ребятами свою самостоятельность показывать.
Но и со мной стал чаще разговаривать. Шутками все, небрежно, но вижу, и мне
ему хочется показать: "Смотри, Муля, Женя у тебя не какой-нибудь идиот".

А тут Вальку Длинного - он на год старше Женьки - в армию забрали, еще
дружков из старой компании. Авось, думаю, пути у них разойдутся. Дядька у
Женьки есть, замполит летной части, муж моей сестры. Я ему письмо написала,
просила, чтобы он Женьке по-своему, по-мужски, по-военному написал. Тот
прислал большое письмо. Хорошее, правильное такое. Мне очень понравилось.
Про учебу, про то, как трудно мне было без Николая воспитывать двух детей,
что Женька должен мне стать помощником, про то, как надо воспитывать
характер, чтобы стать военным летчиком. Я Женьке показала, а Женька, подлец,
даже читать не стал. Посмотрел и бросил на стол: "Твоя, Муля, работа? Сама и
читай".

Но вообще-то он стал лучше. Ирка в тот год университет кончала, читала
много, библиотеку на свою стипендию - Ирка всегда получала повышенную -
собрала. Женька ее книжками перед ребятами хвастался - Ирка всегда книжек
недосчитывалась. Сам стал много читать. "Войну и мир" прочитал, "Анну