"Ю.Семенов. Испания (Июль 1974 - февраль 1976)" - читать интересную книгу автора

Ю.Семенов.

Испания.
Июль 1974 - февраль 1976

Заметки (по изданию Ю.Семенов. Собрание сочинений. Т.19. М.: ЭГСИ.
1997.)



Первый раз я пересек испанскую границу в 1970 году. Это были трудные
времена:
франкизм, то есть испанская разновидность фашизма, вел открытую
повседневную террористическую борьбу против трудящихся. Часть репортажей
мне приходилось передавать из Парижа - испанская цензура их не пропустила
бы.
Потом я ездил в Испанию каждый год, иногда по два раза - спасибо за это
испанским друзьям. Я видел, как от месяца к месяцу, из года в год, рушился
франкизм, несмотря на то, что Франко был еще жив.
Эти записки, которые я предлагаю вниманию читателя, - об Испании на
изломе.
Именно тогда (я имею в виду лето 1974 года) некоторые издательства и
журналы, несмотря на улюлюканье фалангистской прессы, начали всерьез
обращаться к истории гражданской войны, к первой схватке с фашизмом. Тогда
из-за препон, чинимых властями, трудно было говорить в п р я м у ю -
обращались к памяти Хемингуэя, который связал свою жизнь с антифашистской
борьбой испанского народа.
И я задумал эту мою поездку, как "мемориал Хемингуэя".
От Сан-Себастьяна до Памплоны - два часа хорошей езды по ввинченной в
горы дороге, но мы ехали вот уже четвертый час, то и дело скрипуче
утыкаясь носом "Волги" (первой здесь за Пиренеями) в роскошные бамперы
"доджей", "шевроле" и "пежо" - казалось, вся Европа отправилась на фиесту
Мы приехали наконец в город, полный тревожно-радостного ожидания,
расцвеченный гроздьями незажженной еще иллюминации, запруженный толпами
туристов; прошли сквозь тысячи кричащих и пьющих; у лотков с сувенирами
купили себе красные береты, красные пояса и красные платочки на шею, -
такова обязательная униформа фиесты, - сели за столик бара "Чокко", и Дуня
сказала тихо:
- Как будто ничего раньше и не было.
- Ну, все-таки кое-что было, - возразил я. - Были бременские музыканты,
и стертые деревянные ступени лондонского порта, и Латинский квартал, и был
Бальзак в Парижском музее Родена, и критский кабачок на Рю Муфтары, и
дорога на Биарриц была, и; конечно же, был Сан-Себастьян.
- Сан-Себастьян был, - согласилась Дуня, - особенно белые мачты в
порту, красные шхуны и толстая официантка, которая принесла нам тинто и
жаренные креветки, изумляясь тому, что мы - советские, и открыто радуясь
этому, а в музее Родена все же была Женщина, а не Бальзак.
- Бальзак тоже был. Только Роден смог понять гений Бальзака. Вспомни
эту скульптуру: надменность - если смотреть в фас, скорбная усмешка -
полуфас и маска, снятая с покойника, - профиль: такое дается только один