"Юлиан Семенов. Горение (Фрагмент романа-хроники)" - читать интересную книгу автора

челюстями. Когда д е д у ш к а Горемыкин ушел на покой, уступив место
Петру Аркадьевичу, когда выбрали вторую Думу, но она, по мнению Столыпина,
оказалась еще более левой, чем первая, именно Герасимов - в обстановке
полнейшей секретности - обговорил с Азефом план провокации, которая
позволила и эту, неугодную правительству, Думу разогнать.
...Именно поэтому Герасимов самолично встречал Азефа на вокзале, не
предполагая даже, что зеленые глаза Дзержинского фотографически точно
зафиксируют его лицо в закрытом экипаже, куда садился руководитель
эсеровской боевки Азеф, знакомый Феликсу Эдмундовичу еще по Швейцарии, -
свели их там Яцек Каляев* и Савинков три года тому назад.
_______________
* Дзержинский по-дружески звал Ивана Каляева Яцеком.

...Ах, память, память! Духовная категория куда более страшная по
своей взрывоопасности, чем тонны динамита; если взрывчатка может
разложиться, сделаться рыхлой массой, без запаха и вкуса, то память
уничтожить нельзя, - вечная категория, всяческое умолчание лишь укрепляет
ее мощь, делая по прошествии лет все более страшной для безнравственных
тиранов, лишенных социальной идеи и человеческой порядочности.


III

Получив через верных друзей пропуск на процесс по делу бывших членов
первой государственной Думы, Дзержинский зашел в писчебумажную лавку
Лилина, что на Невском, спросил у приказчика два маленьких блокнота и
дюжину карандашей.
Молодой сонный парень, в поддевке, бритый под горшок, но в очках,
завернул требуемое в бумажный срыв, назвал цену и лающе, с подвывом
зевнул.
- Вы карандаши, пожалуйста, заточите, - попросил Дзержинский, - они
мне потребуются в самом близком будущем.
- Придете домой и обточите, - ответил приказчик.
- Тогда, быть может, у вас есть бритва? Я это сделаю сам, с вашего
разрешения. На улице достаточно сильный мороз...
Приказчик осклабился:
- Что, русский мороз не для шкуры ляха?
Дзержинский осмотрел его круглое лицо: бородка клинышком тщательно
подстриженные усы, сальные волосы, глаза маленькие, серые, круглые, в них
нескрываемое презрение к л я х у, который и говорит-то с акцентом.
- Где хозяин? - спросил Дзержинский холодно. - Извольте пригласить
его для объяснения...
Приказчик как-то враз сник. Дзержинскому показалось даже, что волосы
его стали еще более маслянистыми, словно бы с а л и л и с ь изнутри, от
страха.
- А зачем? - осведомился парень совсем другим уже голосом
Дзержинский стукнул ладонью по прилавку, повысил голос:
- Я что, обратился к вам с невыполнимой просьбою?!
- Что там случилось? - послышался дребезжащий, усталый голос на
втором этаже. По крутой лесенке спустился высокий старик в шотландском