"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу авторапять минут здесь появится конница белых - стреляй мне в лоб.
Постышев достает часы, протягивает их другому бойцу, что стоит поближе, и просит: - Засеки время. Парень поднимает маузер и целит Постышеву в лоб. - Ты кто? - спрашивает он. - Большевик я. Большевик, - отвечает Павел Петрович. - А ты с курком не балуй, ахнешь - вздернут тебя на суку за комиссара фронта. - Постышев, Постышев, - пошел шепоток по рядам. - Постышева кончают. Постышев... Тихо делается кругом и пусто. Только каждый в себе слышит, как часы тикают. Это перед смертью каждый слышит, даже если часов сроду не имел. - Трусы, жалкие трусы, - гневно и очень тихо говорит Постышев, глядя в черное рыло маузера, нацеленное ему в лоб. - Испугались врага, которого даже не видели в глаза. Трусы... - Так их вона сколь прет, гражданин комиссар. Ужасть как пушками лупцуют. - Ты живой, ты молчи, - говорит Постышев. - Мертвые, которых ты, сбежав, предал, сейчас могут говорить. А ты стой и жди, когда пройдут пять минут, и смотри, как твоему комиссару целят в лоб. И молчи. - На, - говорит парень, которому Постышев передал маузер, - на, - говорит он соседу, - не могу я. - Бежать мог?! - орет Постышев. - Так вот ты смоги и целить мне в лоб. Смоги! Трус! - Пять минут прошло, - говорит боец, - слышь, ребята, цокает. Не - Меня вздернут на первом суку, а я стою и не боюсь, а ты бросил винтовку, дрожишь и лицом мелеешь? Эх вы, смотреть на вас гадостно... ДАЙРЕН _____________________________________________________________________ Поздний вечер. Вокзал оцеплен полицией. На перроне состав, уходящий на Харбин. Последний вагон, классный, прицеплен специально для военмина Блюхера, который срочно уезжает в Читу. Положение катастрофическое, и Совмин отозвал Василия Константиновича на фронт. Провожать его пришли Петров и генерал Танака - хоть и началась война, а дипломатический церемониал прежде всего. Да и как не покуражиться над контрагентом в переговорах армия его разгромлена, отступает, а правительство, надо думать, в ближайшее время удовлетворит все требования Японии. Нет ничего приятнее для военачальника, как вид агонизирующего противника. Танака поэтому необыкновенно вежлив с Блюхером. Он держит его под руку, приветливо улыбается и на прощание говорит: - Мой дорогой министр! Я желаю вам от всего сердца счастливо добраться до Читы, но боюсь - опоздаете... - Ничего, - отвечает Блюхер, - до Читы я успею, а переговоры мне с вами придется, видно, заканчивать во Владивостоке. Ответ быстро переводят Танака. Тот сосредоточенно слушает, мило |
|
|