"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- Воевать надо охране, а не баклуши на заднем сиденье бить. Захотят
угрохать, так в окно стрельнут - и со святыми упокой. Одна теория в
охране-то, Ухалов...
- Тоже резон, однако нервам с третьим человеком спокойнее.
Постышев открывает дверцу, вылезает на дорогу. Достает из-под шинели
бинокль, смотрит на восток. И видит он бегущую армию - без винтовок,
расхристанную, мужицкую, в страхе. Сколько видно - бегут по дороге люди,
лавиной катят, поди их останови.
Постышев напрямки, через мелкий кустарник, особенно колючий зимой,
через ельник, который хлещет его по лицу, несется вниз, срезая извивы
дороги. Он бежит навстречу отступающей армии.
- Стой, Пал Петрович! - кричит Ухалов. - Погоди, Пал Петрович!
Постышев не отвечает ему. Он, видимо, и не слышит сейчас ухаловского
голоса. Он сейчас ничего вообще не слышит. У него перед глазами
перекошенные страхом солдатские лица.
Постышев спускается вниз, на равнину, и двигается навстречу несущейся
на него человеческой лавине.
Постышев врезается в бегущую массу голодных, потных и насмерть
перепуганных людей. Он кричит, но голос его не слышен, потому что
заглушает его хриплое дыхание, шарканье лаптей и сапог по мерзлой дороге -
то однообразное и монотонное молчание, которое иной раз пострашней ора и
визга. Постышев на мгновение останавливается, лавина сминает его,
подхватывает, разворачивает лицом на запад и несет с собой вместе. Это -
как волна в шторм. Ты ощущаешь и силу свою, и ловкость, и умение плыть, а
ничего не можешь поделать, чувствуешь, как тебя сминает, переворачивает и
швыряет, словно щепку.
Постышева несет людской поток, несет на запад - безжалостно и мощно.
С огромным трудом, продолжая что-то кричать, он вырывается на обочину. Он
стоит и смотрит на эту молчаливую людскую массу. Лицо его дергается от
гнева. А гнев - от яростной жалости к этим людям, от злобы на себя, от
ненависти к тем, кто так гонит бойцов.
Постышев медленно достает маузер, стреляет три раза подряд в воздух,
а потом поворачивает дуло на бегущих. От выстрелов ближайшие к комиссару
дрогнули, в лицах их появляется нечто осмысленное, человеческое.
- Кто сделает шаг, пристрелю! - тонким голосом, враз сорвавшимся и
осевшим, длинно кричит комиссар. - Считаю до трех. Раз! Два!
А сзади напирают. Но Постышев выходит на дорогу, останавливается
перед замеревшими на мгновение первыми рядами, стоит, широко расставив
ноги.
- Три! - еще страшней и жалобнее досчитывает он.
- Там конница белых, - кричат ему, - все рубает!
- Ты ее видел?!
- Я слыхал, как они орали.
- Ты ее видел?!
- Слышал.
- Иди сюда.
- Застрелишь?
- Иди сюда.
К Постышеву выходит молоденький паренек.
- На, - говорит Постышев и протягивает ему свой маузер, - если через