"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

засвидетельствовать от сплетен - я предупреждал Исаева и отговаривал от
пари.
Генералы завистливо смотрели на Фривейского, который всеми силами
старался скрыть радость. Но она прет из него: деньги, выигранные на бегах,
- особые деньги, они будто сухое шампанское - легки, игристы, хмельны.
- Послушайте, Макс, - впервые за все время знакомства назвал его
Фривейский по имени, - а вы, оказывается, игрок?!
- Вы близки к истине, - усмешливо ответил Исаев.
- Ну, продолжим наши игры?
- Я ставлю на Реганду-вторую.
- Это кляча. Снова проиграете.
- Пари! - предложил Исаев.
В это время к Фривейскому подбежал толстенький мальчик в гольфах -
пальцы потные с обгрызенными розовыми ногтями в дешевых перстнях. Мальчик
трется возле конюшен, продает фаворита. Аполлинэр говорил, что мальчик
порой уносит по тысяче и больше. Наклонившись к Фривейскому, мальчик
что-то быстро прошептал тому на ухо.
- Да? - переспросил Фривейский. - Точно?
Мальчик шепнул что-то еще, быстрое, и убежал к кассам тотализатора.
Фривейский, побледнев, достал из кармана толстую пачку ассигнаций и
заторопился следом.
- Фаворита получил, - услыхал Исаев презрительный шепот генералов у
себя за спиной.
Фривейский вернулся быстро и сел на краешек стула.
- Так как же быть с пари? - спросил Исаев. - Или бойтесь?
- Мне неловко обыгрывать вас. Но вообще стоит проучить за дерзость: в
другой раз не будете своевольничать; на ипподроме меня следует слушаться.
Тысячу долларов в пари берете? И ни центом меньше.
Генералы почтительно рассмеялись. Исаев молчал.
- То-то... Испугались, Макс?
- Отчего! Нет. Пари принято, Алекс.
Исаев поднялся и, чувствуя спиной, как трое смотрят на него, пошел к
тотализатору и поставил на Реганду.
- Она ж ни разу не приходила, - сказала тихонько кассирша, - да и
жокей был в запое. Смотрите, молодой человек, может, не стоит...
Она два раза видела, эта кассирша, как мальчики, проиграв деньги,
занятые у маньчжурских гангстеров, дававших в рост, стрелялись здесь,
прямо на трибунах. Люди продолжали ставить на лошадей, они даже не
замечали самоубийц... А те, у кого уже было все решено, лежали в пыли и
оловянно смотрели на подметки тех, кто вытягивался и дрожал на мысочках,
замерев в последнее мгновение перед финишем.
На первой четверти, всего через восемь секунд после старта, Реганда,
выступавшая под управлением жокея Аполлинэра, сбоила. Лошадь повело в
сторону, она стала на дыбы, и жокей с трудом удержался в коляске.
<Ничего, - подумал Исаев. - Ничего. Проиграв тысячу, я приобрету,
Фривейского. Где только тысячу достать? У меня-то двести... Мальчик,
который шепнул Фривейскому имя фаворита, конечно, ничего про сон
Аполлинэра не знает, да и я сам не до конца понял: был ли это
действительно сон или жокей давал мне понять, на кого ставить. Ничего,
проиграть Фривейскому сейчас - это значит выиграть его чуть позже. Он