"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора - Вижу. Пыль.
- Счастливый вы человек. - Совершенно справедливо изволили заметить. Без домыслов жить - таков главный секрет счастливого времяпрепровождения на планете. - Что вы считаете <домыслами>? - Многое. Обиду, сострадание, рассуждения о том, кто и как оценит деяние, жалость, наивные понятия о порядочности, - все это чудовищно нелепо и глупо. И главное, никому не нужно, - Вам надо проповедовать свою веру, - сказал Ванюшин. - Она очень рациональна, ее многие примут, особенно слабые и жалостливые люди. На кой черт вам политика? - А интересно. Признаюсь доверительно: мы все капельку дети, мы обожаем играть в цацки. Прямой провод, охранник во второй машине, ночные совещания с парламентским меньшинством, тосты на приемах, двусмысленности в беседах с послами... У меня иногда ладони чешутся от счастья. Мы с братом купцы, а торговля в нашей богом проклятой стране считается позором. Разве нет? Вы и старались в этом убедить мужика, вы, литераторы российские, правдолюбцы, которых победивший пролетариат, озверев, коленом под зад и к чертовой матери выгнал! А вот мы с братом, русские купцы, заправляем судьбами империи! Здорово, черт возьми! Я иногда ночью проснусь, себя щиплю, щиплю, все думаю - сон у меня затянулся, аж по спине озноб ползет - сейчас кончится. Меркулов выпил немного коньяку, понюхал маслину, съел кусок черного хлеба, улыбнулся открытой и доброй улыбкой веселого, преуспевающего человека. мужчина добивается замужней женщины, он наивно убежден, что, отбив ее, будет ей ближе и понятней. Понимаете мою мысль? - Не понимаю. - А я уж и сам перестал понимать. Хотел позанятней разъяснить. У нас занятность в человецех писателями ценится пуще добропорядочности. Возьмете и книжечку про меня маранете. Пусть даже подлецом изругаете, важно, чтоб след остался о человеке - рисованный или печатный, не важно, - тогда не страшно жить, дубликат останется в случае кончины. Я смерти боюсь, оттого так часто снимаюсь в американской кинохронике - чтоб только остаться на земле. Хоть плоским, а все равно двигаюсь. А смерть - она неподвижна. - Любопытный вы человечина, министр. Прет из вас самобытность. На кой черт вам сдалась эта самая политика - не пойму? Грязь ведь это. - А вы что, свое дело считаете чистеньким? - вдруг трезво, с издевкой спросил Меркулов. - Вы тоже в дерьме по уши, и кровушки в оное дерьмо вкраплено весьма обильно. - Послушайте, а что, правду болтают, будто вы заключили с японцами сделку на продажу древесины? - Правду. - Выгодно? - Весьма. - А деньги почему сюда не переводите, а оставляете в Токио? - Бог его знает. Тут все зыбко, хоть и побеждаем. Как на трясине стоим. Поэтому брат и мечтает дать такие идеи, которые захватят народ. Умница Спиридон, а иногда вдруг такую блажь завернет - спасу нет. |
|
|