"Геннадий Семенихин. Пани Ирена" - читать интересную книгу автора

Когда папа узнал, что сын пошел на контакт с фашистами, он слег. Больное
сердце не выдержало. Я похоронила его в Варшаве зимой сорок второго года и
осталась с годовалым Янеком... Но не устерегла и его. Менингит. Я все, что
могла, сделала, и все-таки теперь одна...
Большаков неловко заворочался, узкая лазаретная койка скрипнула под
ним.
- Тебе нехорошо? - спросила она. - Рана заболела?
- Нет, Ирена, душа, - сказал летчик потеплевшим голосом. - Вот думаю о
тебе, и досадно, что слов не могу найти хороших, чтобы тебя утешить.
Ирена вздохнула:
- Добрый ты, Виктор.
Ночи бывают всякие: длинные и короткие, душные и холодные. Одни из них
тянутся долго, будто тлеют, не оставляя в памяти никакого следа. Другие,
наоборот, сгорают, словно короткий запал перед взрывом, если люди проводят
их без сна и что-то новое открывается перед ними. Эту ночь он не мог отнести
ни к первым, ни ко вторым. К первым потому, что, избежав опасности на
несколько последующих дней, был относительно спокоен, ко вторым потому, что
как будто и открытий никаких он не сделал. Просто сидела перед ним женщина,
ставшая вдруг понятной и близкой.
- А ты как жил, Виктор? - спросила Ирена.
- Я? Да, наверное, как все мои одногодки. Ты же знаешь, что у нас было
после революции? Гражданская война, разруха, голод. Мать мою и отца убили в
бою. Они сражались в Первой Конной. А младший отцов брат дядя Леша остался
жив.
- Тебя воспитывал, - догадалась она.
- Нет, Ирена, я воспитывался в детдоме. Дядя Леша был тогда инженером и
получил назначение на Магнитострой. Это большой у нас завод на Урале.
Доменные печи, металл и сталь. Понимаешь? Он меня обещал забрать, но не
получилось. Мой дядя внезапно умер, прямо на работе. Он был хорошим
человеком, Ирена. Лучший пулеметчик в одном из буденновских эскадронов.
Секретарь партячейки.
- Да, да, - вдруг сказала Ирена, - я очень хорошо понимаю вас.
Она покачала головой и спросила:
- Виктор, ты, наверное, голодный? Я спущусь вниз, пока брат не
возвращался, и поищу еды. Должна же быть какая-нибудь еда у главного хирурга
фашистского госпиталя.
Скрипнув дверью, она тихонько спустилась по узкой лестнице. Шаги ее все
же были слышны: пани на тонких каблуках не ходят бесшумно. Проходя мимо
высокого трюмо, Ирена остановилась. Старомодное зеркало добросовестно ее
отразило. Полька с удивлением отметила и возбужденный румянец на щеках, и
блеск синих глаз и осталась явно довольна всей своей легкой, стройной
фигурой. Она улыбнулась и опустила узкий подбородок в воротник синей
шерстяной кофты, словно пристыженная этим неожиданным открытием. Потом она
начала поиски еды, с легким шумом распахивая ящики и разрывая кульки. Ей
попалась пустая коньячная бутылка, несколько пустых консервных банок.
Наконец Ирена обнаружила две булочки, начатую пачку печенья и кусок
сыру. Она сделала три бутерброда, один тут же съела сама, а два торжественно
понесла наверх. Когда она подошла к койке, раненый летчик крепко спал. Ирена
положила бутерброды на разостланный свой плащ и долго всматривалась в его
лицо, окутанное темнотой. Потом она наклонилась и осторожно погладила его