"Геннадий Семенихин. Пани Ирена" - читать интересную книгу автора

сделаю.
- Я понесу вас, - прикрикнула полька. - Слышите... и молчите!
Женщина опустилась на колени и попыталась приподнять его за плечи. Но
он был настолько тяжел, что это ей не удалось. Она попыталась еще и еще раз,
и опять у нее ничего не вышло. Тогда она опустилась рядом на корточки и
горько, беззвучно заплакала. Виктору стало ее жалко:
- Послушайте... Ну зачем? Я попробую...
Он встал на ноги, ощущая озноб во всем теле, и растерянно огляделся.
- А дальше как? Как пойдем-то?
- Тише, тише, - сказала женщина и стала рядом. - Берите меня за шею и
прыгайте на здоровой ноге.
- А если вы меня не удержите?
- Это моя забота, - ответила она резко.
Он обхватил ее за плечи, и они двинулись. Подпрыгивая на левой здоровой
ноге, Большаков заковылял в чащу леса. Каждый шаг отдавался в его голове
тупой болью. Странное состояние невесомости вдруг овладело им. Потом снова
волнами расплылся розовый туман, и он впал в забытье.
Когда он очнулся, увидел, что солнце в зените, и ощутил на себе его
теплые лучи. Ему показалось, что он медленно плывет по воздуху, а здоровая
его левая нога лишь чуть-чуть соприкасается с землей. Спине его было
неудобно, руки были странно вытянуты, и кто-то цепко удерживал его за
запястья. Он понял, что его несет на себе женщина, несет, тяжело дыша,
выбиваясь, очевидно, из последних сил. И на самом деле, через несколько
минут она опустилась на землю. Виктор увидел ее усталое, в мелких капельках
пота лицо.
- Что смотрите? - сказала она сердито и, отвернувшись, стала ладонями
обтирать потный лоб.
Он озадаченно спросил:
- Вы меня несли?
- А кто же еще, не добрые же гномы.
- Какие тут, к черту, гномы, - с усилием улыбнулся Виктор, удивляясь
тому, как оттаял и потеплел его голос: - Сколько же вы меня несли?
- Я не считала метры... Очень много было метров. Но теперь будет лучше.
Блиндаж недалеко.
- Это хорошо, - прошептал Виктор.
Полька провела ладонью по его лбу:
- Очень плохо, что вы горонций. Бардзо горонций.
- Это от раны, - грустно признался Большаков.
- Так есть, от раны, - горестно покачала головой полька. - В блиндаже я
перебинтую вашу рану. Я умею бинтовать.
- Как все-таки вы сумели протащить меня на плечах, - удивлялся
капитан, - целых девяносто кило...
- Это страх меня сделал сильной.
- Почему страх?
- Мне почудилось, за кустами говорили по-немецки.
Они замолчали. В редких иглах сосен и сквозь пожелтевшую высушенную
березовую листву виднелось небо, ровное и голубое, совсем не такое, каким
было вчерашней ночью, когда Виктор вел на цель "голубую девятку".
Ему стало немного легче, и боль в ноге, как показалось, стихла.
- Мы должны идти дальше, - строго сказала женщина. - Здесь находиться