"Геннадий Семенихин. Пани Ирена" - читать интересную книгу автора

- Отличный маневр, командир! - восторженно воскликнул штурман.
- Крепись, Володя, - ободряюще отозвался Большаков и только сейчас
понял, что весь этот сложный противозенитный маневр он выполнил гораздо
раньше, чем успел его осмыслить. "Отчего бы это? - подумал он. - Неужели
оттого, что в действиях летчика на самом деле есть тот самый автоматизм, о
котором инструкторы нам продолбили уши в авиашколе? Глупости. Никакого
автоматизма нет. Летчик такой же человек, как и все другие. Есть разум, и
есть быстрота реакции, рождаемая этим разумом. И еще к тому же привычка. А
все-таки чудесное вещество маленький комочек, именуемый человеческим
мозгом, - усмехнулся про себя Виктор. - Вероятно, со временем люди научатся
строить самолеты с огромными скоростями, может быть, на Луну и на Марс
улетят, а вот такое вещество едва ли в какой лаборатории изобретешь".
- Ты как там, штурман? - спросил он по СПУ.*
______________
* СПУ - самолетное переговорное устройство

- В авиации порядок, - рассмеялся в наушниках Алехин. - Из одной зоны
огня вышли, второй отрезок маршрута пройдем поспокойнее.
- Я наберу еще с полтысячи метров.
- Давайте, командир.
И снова равномерный гул моторов и ночь за остекленной кабиной. Кто это
сказал, будто бы летчик не думает, а только действует в полете, что в
воздухе для посторонних размышлений у него не остается времент? А! Это о нем
самом, о Викторе Большакове, так написали в сорок первом году в армейской
газете. Приезжал смуглый молоденький лейтенант, страшно смущавшийся в
разговоре оттого, что одним неосторожным вопросом может обнаружить свою
авиационную неграмотность. А потом пришла газета, и Виктор в ней прочел:
"Горластые моторы вынесли самолет на высоту в пять тысяч метров, и вот
настали минуты, когда летчик не может думать ни о чем постороннем. Только
приборы, только наблюдение, только штурвал". Шалишь, мальчик. Все ты наврал.
Для чего же человеку дана такая чудесная машинка, как мозг, если он не будет
ею пользоваться. Вот и сейчас, с противозенитным маневром. У него в сознании
еще не успели сложиться слова об опасности, а этот комочек отдал приказ, и
руки действовали и уносили прочь от разрывов пятнадцатитонную машину. И
разве не он, этот удивительный комочек, привел людей к тому, что стали они
поднимать в воздух такие пятнадцатитонные машины, водить их на больших
высотах, где без кислородной маски много не надышишь?
А что такое самолет, летящий к заданной цели? По глубокому убеждению
Большакова, самолет в воздухе - это соединение лязга металла, грохота
моторов и огня. И в этой формуле главным элементом он считает огонь, потому
что весь самолет от хвоста и до носа, увенчанного штурманской кабиной,
наполнен огнем. Да, это так. Огонь врывается в ночь веселыми всполохами
из-под капотов обоих моторов, он мерцает под стеклами приборов на приборной
доске. Огнем заряжены пулеметы и пушки этой большой машины, гудящей сейчас
над тревожно притихшей землей. Огонь в огромной концентрации дремлет в
фугасных зарядах бомб, подвешенных под крыльями или наполняющих бомболюки,
даже в ракетнице, что на всякий случай засунута за голенище сапога у него,
командира экипажа, - и в той огонь.
"А в душе у тебя, Виктор, - вдруг спросил он себя самого, - у Алехина,
у Али Гейдарова, может, одна усталость и никакого огня? Ведь четвертый год