"Геннадий Семенихин. Пани Ирена" - читать интересную книгу автора

Капитан вспомнил об экипаже. Он к нему очень привязался. И к
застенчивому белявому штурману старшему лейтенанту Алехину, и к
стрелку-радисту, всегда шумному, жгуче-черному азербайджанцу Али Гейдарову.
Вот Пашков, нижний люковой стрелок, у него сегодня новый, с этим он не
летал. Но в воздухе с пим будет поддерживать связь только Гейдаров, а у
самого командира корабля лишь два радиокорреспондепта: штурман и
стрелок-радист. Он их знал еще по сорок первому и доверял им беспредельно.
Алехин увлекся математикой, а Гейдаров возил за собой с аэродрома на
аэродром подаренную ему, как он говорил, еще дедом, зуриу и на досуге пел то
длинные, как ночь, то стремительные, как ветер, родные азербайджанский
песни. Его поддразнивали, часто спрашивая, хорош ли город Баку, и Гейдаров,
скаля. от удовольствия большие белые зубы, хлопая себя по ляжкам, восклицал:
- Разве не знаешь, дорогой, разве не был у нас ни разу? Это такой
город, такой город! Пальчики оближешь, когда попробуешь вино "карачанах",
виноград "Шамхор", шашлык по-карски с гранатовым соусом. Всем угощу, когда
приедешь.
А Большаков смотрел в такие минуты па Гейдарова и невесело думал: "Нет,
не вернешься ты на родной Апшерон, дорогой Али, и угощать тебе никого не
придется. Слишком легкая пожива для "мессершмиттов" и "хейнкелей"
стрелок-радист тяжелого маломаневренного бомбардировщика".
Да, Большаков был прав в своих мрачных предположениях. Не проходило
недели, чтобы кто-либо из командиров экипажей не сажал на летное поле
самолет с убитым или тяжелораненым стрелком. И получалось обыкновенно так,
что машины эти возвращались домой с двумя - пятью пробоинами или другими
повреждениями, легко поддающимися устранению, а в кабине стрелка, под
выпуклым сферическим колпаком, безвольно качалось на привязных ремнях
тяжелое стынущее тело. Потом в вышестоящий штаб посылалось лаконичное
донесение: мол, в течение ночи с такого-то па такое-то полк уничтожал
заданную цель. Совершено столько-то боевых вылетов, сброшено столько-то
ФАБов* и ЗАБов, противнику причинен такой-то ущерб. Все самолеты
возвратились на свой аэродром. Потери: один стрелок-радист.
______________
* ФАБ - фугасная, ЗАБ - зажигательная авиабомбы

А утром у входа в столовую вывешивался траурный боевой листок. Из
угрюмой черной рамки глядело на проходящих чье-либо до боли знакомое
мальчишечье лицо.
Но Гейдарову везло. Три раза повидал он па близком расстоянии черные
кресты "мессершмитта", сбил одного, и даже пулей тронут не был.
- Подходим к линии фронта, - послышался в шлемофоне голос Алехина.
- Слышу, штурман, - ответил ему задумавшийся Большаков.
Плавными движениями рулевой он установил новый курс. Набирающий высоту
бомбардировщик снова выровнялся в синем ночном пространстве. Под правой его
плоскостью, где-то в сторопе, лежал сейчас объятый сумерками городок Вышкув.
Над линией фронта уже появились облака, но были они рваные, в их огромных
разрывах зияла земля, но совсем уже не такая сонно спокойная, какой она была
до сих пор на всем протяжении полета. Всполохи зеленых и белых ракет
освещали прибрежные селения, и даже с высоты было заметно, что многие из них
разрушены и мертвы, только у обгорелые каменных стен и в огородах прячутся
танки и орудия да задымленные походные кухни. Виктор перевел медлительный