"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

бетонке. Весело гудели под твердыми резиновыми покрышками серые плиты. Если
бы не привязные ремни, его бы обязательно бросило вперед и ударило о
приборную панель. Но ремни выдержали неудачное торможение. Голова кружилась
и гудела от звона. Алеша чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Кабина,
наполненная удушливым чадом, дышала, как раскаленная печь. "Фонарь", -
вспомнил он и нетвердой рукой открыл над собою крышку. Сырой утренний воздух
плеснулся в лицо.
Не освобождаясь от парашюта, Горелов выскочил из кабины на землю и
отбежал от самолета. К нему со всех сторон спешили люди. Две пожарные машины
уже поливали плоскости истребителя и горячее сопло из брандспойтов. Санитары
разворачивали носилки, и это привело его в замешательство. Сбрасывая на
землю парашют, Горелов слабо воскликнул:
- Не надо, я живой!
У черного, закоптившегося от дыма крыла появился Ефимков.
- Товарищ полковник... - начал было рапортовать Горелов, но тот
остановил его решительным жестом.
- Не мне... здесь маршал.
Лишь теперь увидел Алеша высокого пожилого человека в длинном
плащ-пальто и, собрав все силы, стараясь, чтобы голос звучал как можно
тверже, отчеканил:
- Товарищ Маршал Советского Союза. Лейтенант Горелов воздушную цель
перехватил. На обратном маршруте возник пожар. Произвел посадку с
выключенным двигателем.
- Молодец, - тихо сказал маршал. - Какой же, право, молодец! Как
фамилия, говоришь? Горелов? Ну, раз ты с такой фамилией не сгорел, то любые
огни и воды пройдешь.
- Так точно, товарищ маршал. Пройду! - улыбнулся Алеша.
- У вас, лейтенант, какой класс?
- Третий, товарищ маршал.
- С этого дня вы - военный летчик второго класса, товарищ Горелов. За
мужество и отвагу объявляю вам благодарность, награждаю ценным подарком и
присваиваю досрочно звание "старший лейтенант".
- Служу Советскому Союзу! - ответил Алеша.


x x x

И еще прошло несколько месяцев. Осень с нудными дождями и туманами
сменилась такой же кислой южной зимой. Аэродром в Соболевке не просыхал, и,
когда в начале января ударил мороз и сковал вязкий грунт, все этому
откровенно радовались.
Шагая по летному полю, старший лейтенант Горелов наслаждался хрустом
снега и холодным багрянцем солнца. После истории с вынужденной посадкой он
как-то сразу повзрослел, стал собранным и строгим. Наблюдая за ним, Ефимков
улыбался. Старый воздушный волк знал годами проверенную истину, что любая
авария или катастрофа не проходит бесследно для летчика, оставшегося живым.
Тот, на кого дохнула смерть, уже не может, как прежде, относиться к полетам.
У слабых это вырабатывает острастку, боязнь резкого пилотажа, нервную дрожь
при каждой неверной ноте в работе двигателя. У такого, чуть осложнись в
воздухе обстановка, и ноги становятся ватными, и сердце норовит закатиться,