"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

голос его прозвучал твердо.
В ушах - новый окрик комдива:
- Немедленно покидай машину!
Алеша не ответил. Считается, что секунда минимальное время. Вспыхнула,
и уже ее нет. Но это, когда жизнь идет размеренным чередом. А если человеку
угрожает опасность, о многом подумает он за одну-две секунды. Нет, это
приказание он ни за что не может сейчас выполнить. Да, он знает, что при
пожаре летный устав требует немедленно покинуть самолет. Он знает, что на
земле, на его родном аэродроме, находится маршал, утверждавший этот устав и
этот параграф. Но в своей тревоге за его судьбу и Ефимков, и генералы, и
маршал едва ли подумали о том, что представилось ему в один миг. Алеша
похолодел, вспомнив, что пролетает сейчас над большим городом. Он его не
видел, но знал твердо, что под короткими металлическими крыльями самолета,
скрытые непроницаемым пологом тумана, лежат улицы и площади. Сейчас утро. В
сырое низкое небо фабричные трубы выбрасывают черный дым, мальчишки и
девчонки шагают по тротуарам с портфелями в школу. Трамваи увозят рабочих
первой смены. На кухнях готовятся завтраки - заботливые жены провожают на
службу мужей, воспитательницы детских садов выводят на улицу малышей,
студенты перед началом первой лекции спорят о новых стихах. Тихое обычное
утро. И никто, кроме него, лейтенанта Горелова, не может даже вообразить,
что летящая в воздухе неуправляемая машина обрушится на мирные крыши и
огромный взрыв потрясет город.
- Ни за что! - самому себе крикнул Алеша.
В кабине уже пекло. Алеша слышал в наушниках требовательный голос
комдива, приказывавшего выбрасываться, но затуманенное сознание решительно
противилось. Мысли бежали нестройно.
- Неужели погибну? - шептал он хриплым от жара голосом. - Нет, не
может этого быть!
Все труднее и труднее становилось дышать, размывы зеленых кругов
мельтешили перед глазами. Горло душили холодные спазмы. "А еще космонавт,
температуры такой не выдерживаешь, - оборвал он себя насмешливо. Он вдруг
вспомнил о матери. - Она не переживет!" "Ну, так что же? - спросил его
кто-то чужой. - Возьми и нажми на пиропатрон. Машина упадет на город, а ты
будешь жить". "Нет! - возразил Алеша этому чужому. - Только с машиной!"
Он раскрыл слипающиеся глаза и увидел на приборе три тысячи метров.
"Город уже позади", - подумал он облегченно. Высоты - три тысячи. Дальше
нельзя было пикировать с таким крутым углом. Напрягая силы, он потянул на
себя странно отяжелевшую ручку управления. Проклятая слабость! Только бы ей
не сдаваться.
Смутные, уже редеющие облака мчались за фонарем кабины. Тысяча метров,
восемьсот, пятьсот... Алеша увидел внизу расплывающиеся, подрагивающие
очертания аэродрома и чуть не вскрикнул от радости. Как это здорово
получилось! Он выскочил из облаков совсем близко от летного поля. Вот
впереди и серая лента бетонной полосы, и красное кирпичное здание штаба, и
даже маленький домик дежурного вена, окруженный ЗИМами.
"Нет, я не погибну. Жить!" - закричал самому себе Алеша. Он явно
промазал, заходя на посадку. Едкий дым, снова ворвавшийся в кабину, закрыл
приборную доску и смотровое стекло. Но Горелов успел выровнять истребитель.
На доске обнадеживающе засияли зеленые лампочки. Значит, вышли все три
колеса. Он опустил нос машины и ощутил толчок. Самолет уже мчался по