"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

"Командир дивизии". Нет, у молодого летчика не дрожали колени перед
предстоящей встречей. Спокойно и уверенно толкнул он дверь.
Незнакомый лейтенант, дежуривший в приемной комдива, вопросительно
поглядел на Алексея:
- Я вас слушаю.
- Мне надо видеть командира дивизии.
- Вас он вызывал?
- Нет, но у меня серьезное дело.
- Полковник занят в связи со вчерашним. Вы же знаете.
- Знаю. Я тоже в связи со вчерашним.
Дежурный пожал плечами и скрылся за дверью кабинета. Возвратился он
очень скоро, почти тут же, и развел руками.
- Должен вас огорчить. Сказал: "Я в курсе, но принять сейчас не могу".
С низко опущенной головой поплелся Горелов в гостиницу. Что же делать,
если полковник Ефимков, знавший его на протяжении двух лет, даже видеть его
сейчас не хочет? Значит, слишком велика его вина.
Приближалось время завтрака, но Алеше и думать было противно о еде.
Ощущая слабость, поднялся он к себе на третий этаж, не раздеваясь, лег. С
фотографии, стоящей на столе, на него укоризненно глядел военный летчик со
шпалой в петлицах и, казалось, говорил: "Не уберег. Как же ты это? А?"
- Да не мог же я. Честное слово, ничего больше не мог сделать, -
прошептал Алексей, чувствуя звон в висках и сухость во рту.
Как он заснул - не смог бы сказать. Видимо, сон был хрупок, как и у
всякого возбужденного человека. Гулких шагов по коридору Алеша не услышал.
Но когда еле-еле скрипнула дверь, вскочил и замер от удивления. Чуть
пригибаясь в дверях, в комнату вошел полковник Ефимков. Снял с головы
фуражку, обнажив на лбу дорожку бисерного пота, глазами поискал на столе
место, куда бы ее положить. Мохнатые, с проседью брови его сомкнулись над
переносицей, отчего озабоченность на загорелом лице комдива проступила еще
больше. Подвинув к себе стул, Ефимков сел.
- Ну, здравствуй, - спокойно произнес он, оглядывая Горелова. - Чего
же это ты на кровать в брюках да еще обутым взгромоздился? Я, кажется, не
этому тебя обучал. Конец света, что ли, пришел?
- Кошки на сердце скребут, товарищ полковник.
- Кошек гони, - мрачно изрек Кузьма Петрович, - конца света тоже не
предвижу. А ну-ка, дай лоб. Что-то ты мне не нравишься, парняга. - Он
положил тяжелую ладонь на лоб лейтенанту, потом потрогал его щеки. - Так и
есть. Градусов тридцать девять, не меньше. Небось южную лихорадку подцепил,
да и нервишки сдали. Врача к тебе пришлю, чтобы все на уровне было. Ну а
теперь рассказывай, зачем ко мне в кабинет ломился?
Горелов сел на койку и откровенно поведал комдиву о своих мучениях.
- Полагается в авиации по закону, установленному самой жизнью: если
чувствуешь, что не готов к полету, заяви об этом и от полета откажись. Если
знаешь, что твой товарищ не готов к полету, тоже скажи об этом командиру.
- А я вот не сказал, - признался Горелов.
- Юридически к тебе нельзя предъявить никаких претензий. А вот с точки
зрения человеческой совести...
- Надо меня судить, - перебил комдива Алеша, но полковник,
поморщившись, мотнул головой.
- Надо бы, конечно, - сказал он спокойно, - если бы ты промолчал.