"Мария Семенова, Федор Разумовский. Преступление без срока давности ("Скунс" - "Эгида")" - читать интересную книгу автора

к трубе отопления, а каждый чекист, вооружаясь или наоборот, бьет их
сапожищем по почкам и по-отечески вопрошает: "Ну как тебе здесь, родной? Не
надоело еще?"
Все это Пиновской очень напоминало средневековый метод борьбы с
гангреной, когда больную конечность ампутировали без наркоза и в целях
борьбы с кровотечением то, что оставалось, окунали в кипящую смолу. Если не
помер - молодец, но будешь всю оставшуюся жизнь инвалидом, а не
получилось - извини, приятель, значит, не судьба.
- Чует мое сердце, что "Эгиду" здорово озадачили насчет наркоты. -
Забывшись, Марина Викторовна разгрызла семечку зубами и улыбнулась все еще
державшему паузу начальнику. - Сергей Петрович, уж не с "фараоном" ли мы
собираемся биться? По телевизору вчера передача была - все дискотеки им
завалены, молодежь стоит на ушах, а наш доблестный УНОН, естественно, в
позе прачки у разбитого корыта...
- Ну и заместителя послал мне Бог. - Плещеев вдруг громко рассмеялся
и, придвинувшись, ловко лузганул семечку. - Прямо в яблочко попала, Марина
Викторовна. С ним, с ним, окаянным...


...Больше двух лет уже прошло, как Бог отвернулся от народа Своего и
допустил, чтобы царь Вавилонский осадил град Божий. Вокруг Иерусалима
скопище халдейское устроило насыпи и, не совладав с воинством Израилевым в
открытом бою, надумало взять его измором. Каждый день с рассвета до заката
особые машины забрасывали непокорных огромными камнями, сосудами с
мерзостью всяческой, а случалось, и глиняными горшками с хищными аспидами.
Наконец в четвертом месяце, когда не стало хлеба у сынов Израилевых и
начался среди них мор, войско халдейское, сделав в стене пролом, ворвалось
в город, и живые позавидовали мертвым. Царь иудейский Седекия тайно вышел
ночью с войском своим, но халдеи настигли его на равнинах Иерихонских и,
медленно заколов сыновей его, а также всех князей иудейских, его самого
лишили глаз и посадили в дом стражи до дня смерти его.
А через месяц после того вновь вошло в Иерусалим войско халдейское, и
стоял во главе его Навузардан, начальник телохранителей царя Вавилонского.
Был он росту непомерного, а искусен в бою так, что, выходя безоружным
против пятерых с мечами, поражал их руками и ногами до смерти. Известно
было также, что сколько ни было в его обозе женщин, ни одна не избежала
его, и был он кровожаден и лют, как дикий голодный барс.
И вот этот Навузардан с войском своим вынес все золото - жертвенник и
стол для хлебов, блюда, ножи и кадильницы, а также столбы медные, сосуды и
подставы, всего во множестве, и поджег Дом Господень и все домы большие, а
стены вокруг Иерусалима разрушил.
Жарко горели кедровые и кипарисовые доски, коими храм обложен был, и
разгоралось торжество ярости в душе начальника стражи вавилонской, а чтобы
до конца испить чашу мерзости своей, поимел он как рабов блудливых Серайю -
первосвященника, Цефанию - священника второго и троих Сторожей Порога.
Поникли в сильных руках халдейских поруганные люди Божий, а Навузардан
сорвал все золотые позвонки с подола верхней рясы первосвященной и диадему
из золота же с кидара, на коей значилось: "Святыня Господня", и долго
глумился над пленными, вызнавая, где был сокрыт наперсник с Уримом и
Тумимом - светом и торжеством Божиим. Наконец, сидя на раскаленном острие,