"Мария Семенова. Истовик-камень (Волкодав - 0)" - читать интересную книгу автора

пойманные с поличным, и в старые славные времена, о которых так тоскует
Таркимов отец, Ксоо Хармал, их давно бы уже казнили на рыночной площади,
когда приходит весна и настаёт время очищать тюрьмы. Нынешний шад, да
прольётся ему под ноги дождь, ограничил смертную казнь, и теперь подвалы
освобождают иначе. Скопившийся за зиму сброд продают за бесценок
торговцам, а те выбирают мужиков поздоровее и доставляют на рудники. И без
цепей тут не обойтись, ведь разбойный люд не ценит продления жизни,
дарованной милосердием шада, и только думает о том, как бы сбежать. Потому
идут Таркимовы рабы грязными, нечёсанными и немытыми, потому и выглядит
его караван до того непотребно, что самому хозяину неохота смотреть. Одно
благо - недалеко осталось шагать. А там, в Самоцветных горах, за сильных
парней дадут настоящую цену. Золотом и дорогими камнями. Даже не спрашивая
о строптивости нрава. Там из самых опасных, благодаря которым Тарким в
пути некрепко спит по ночам, живенько повышибут дурь...
...Надсмотрщики неторопливо шли вдоль цели, черенками копий и просто
пинками поднимая тех, кто ещё спал или притворялся, что спит. Рабы
огрызались в ответ, переругиваясь на нескольких языках. В большом котле,
подвешенном над огнём, булькала ячменная каша.
Размышления хозяина каравана были прерваны внезапным возгласом одного из
надсмотрщиков. В дальнем пути следует быть готовым решительно ко всему, но
неожиданное всегда застаёт врасплох, иначе оно называлось бы по-другому.
Ксоо Тарким тревожно вскинул голову, едва не расплескав из чашки душистый
чай: "Что? Неужели за ночь кто-то пропал?.."
Оказалось, однако, что в караване произошла не убыль, а прибыль. Туман
рассеялся окончательно, открыв дорогу, накануне выведшую их к озеру. И
Тарким увидел, что по дороге, хромая и спотыкаясь, из последних сил плёлся
мальчишка.
- Каттай?.. - искренне изумился торговец. - Во имя запылённых сандалий
Хранящей-в-пути!.. Вот уж не думал, что он найдётся. Да ещё сумеет нас
догнать!..
Правду молвить, вчера он почти обрадовался, когда после дневного привала
они недосчитались маленького паршивца. Его, конечно, поискали, но больше
для виду. От такого раба немного толку в дороге, да и на рудниках за него
большой цены не дадут. Тарким его и купил-то больше из желания выручить
старого знакомого, неожиданно испытавшего затруднение в деньгах... Пропал
- и да будет к нему милостива Богиня. И что же? Потерявшийся было
мальчишка стоял тут как тут, грязный, измученный... но, по всей видимости,
невредимый. Вот он разглядел Ксоо Таркима и хотел было к нему побежать,
однако ноги вконец отказались повиноваться. Надсмотрщик, широко улыбаясь,
подхватил его и понёс. Он вообще-то немногим отличался от своих
подопечных, этот надсмотрщик; его звали Харгелл ("Наверняка не настоящее
имя", - время от времени думал Тарким), невольники боялись его жестокой
руки, а рожа у Харгелла была самая что ни есть воровская, и Тарким нимало
не сомневался, что в одном из городов Нарлака по нему скучала верёвка. Но
вот мальчишку нёс так, словно тот был его собственным сыном, утраченным и
вновь обретённым. Торговец удивился, глядя на них, и помимо воли ощутил,
как отозвалось что-то внутри.
Харгелл приблизился и поставил было Каттая перед хозяином, но мальчик
немедленно упал на колени:
- Мой господин!.. Прости ничтожного раба, Мой великодушный и милостивый