"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

глядя только на него:
- Так ведь для своих отбирали... Поди, не ел со вчерашнего дня?
Заговорила о еде - голод сразу так властно заявил о себе, что вскоре от
всего запаса Груни остались лишь малосольный огурец и краюшка хлеба. И тут
Груня спросила:
- Приемыш Авдотьи тоже из ваших?
Приемыш Авдотьи... Виктор с большим трудом вспомнил и саму Авдотью -
лет сорока, высушенную пятью детьми и повседневными заботами, - и ее
сожителя. Ему было около тридцати, никак не больше; нос с горбинкой и черные
волосы, зализанные назад. Что еще запомнилось? Пожалуй, то, что никогда не
встречался с ним глазами. Взгляд его ловил на себе неоднократно, а вот
встречаться глазами - не довелось.
Ответил вопросом:
- А что?
- Бабы зашумели, когда дед Евдоким стал скот отбирать, который
помясистее. Такой гвалт подняли, что березы к земле никли. Один этот,
Авдотьин, на сторону деда стал. "Господину старосте виднее", - передразнила
она.
- Подожди, а как его зовут?
Афоня повел плечами, а Груня немного подумала и беспечно ответила:
- А он без имени.
Интересно, искренне говорил Авдотьин приемыш или маскировался, как
почти все сейчас?
Мелькнул вопрос и исчез, нигде не зацепившись, а усталость брала свое.
Да и солнце так пригревало, что Виктор снял плащ, подстелил под себя и
прилег. Он хотел просто полежать минут десять с закрытыми глазами, но мигом
уснул, да так крепко, что не почувствовал, как Афоня сунул ему под голову
свой ватник, как Груня сказала:
- Видать, не шибко мы у него в доверии, где ночку провел - не
сказывает.
- Может, по женской линии, - буркнул Афоня.
Груня пренебрежительно фыркнула:
- Фашисты, значит, за сводню работают?
Афоня смолчал. Он почему-то забыл, что за Виктором ночью приезжали
немцы. Сам же Груне об этом рассказывал, а тут вдруг начисто забыл.
Проснулся Виктор оттого, что Груня беспощадно трясла его за плечо,
повторяя, как заклинание:
- Фрицы проклятущие... Фрицы проклятущие...
Окончательно проснулся он в тот момент, когда вслед за грузовиком, в
кузове которого плотными рядами сидели солдаты, из-за поворота дороги
показалась уже знакомая легковушка коменданта. Решение пришло мгновенно, и,
прошипев Афоне с Груней, чтобы вперед не лезли, он подбежал к притормозившей
машине и выпалил, опустив руки по швам:
- Согласно вашему приказу скот следует в Степанково!
Фон Зигель прекрасно помнил о своем распоряжении; в другое время
ограничился бы лишь кивком, но сейчас настроение прекрасное, и он говорит:
- Немецкие солдаты в ста километрах от Москвы, война скоро конец
будет... Как это по-русски? - От нетерпения комендант даже пощелкивал
пальцами, требуя подсказки. А Виктор молчал. Немцы в ста километрах от
Москвы...