"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

- Дважды к нему уже бегал. Гусака и мед унес, чтобы добрым ко мне
был... Живет в одном доме с полицаями. Только вход отдельный.
- Когда стемнеет, стукнешь в окошко, - сказал Виктор так, словно его
старшинство было неоспоримо, и не спеша, не оглянувшись ни разу, зашагал к
дому, на крыльце которого его ждала Клава. Она ни о чем не спросила, только
как-то очень внимательно посмотрела на него. Виктор притворился, будто не
замечает ее взгляда, прошел в кухню, достал из тайника пистолет, сунул его в
карман и вернулся во двор, где Клава кормила двух последних кур, чудом
уцелевших после нашествия немцев.
- Где топор? Дровишек наколю, - сказал Виктор, снимая пиджак.
Остаток дня он потел над березовыми кругляками, яростно вонзал в них
топор, а сам думал, что хорошо бы вот так, одним махом, садануть и по голове
Зигеля, и вообще по всем фашистским головам.
Вместе с усталостью пришли и первые сомнения. Теперь он уже не был так
уверен, что убить старосту - правильное решение и это им по силам. Может
быть, начать с чего-то другого? И, не посвяти он в свои планы Афоню,
отказался бы от попытки устранить старосту. Но теперь отступать было поздно
(еще обвинит Афоня в трусости), и Виктор решил: если Афоня постучит в окно,
он пойдет в Степанково и лично убьет старосту. А трухнет Афоня - он, Виктор,
будет сидеть дома: значит, не судьба ему быть судьей перевертыша.
Афоня не постучал - поскребся в окно. Виктор почувствовал, как
неприятный холодок волной прокатился по телу, но вида не подал, надел пиджак
и шагнул к двери. Клава метнулась наперерез:
- Ты куда?
- Надо, Клава, - ответил он и сам удивился необычной сухости своего
голоса.
Сказал это - Клава бросилась к вешалке, сняла с нее плащ отца и
протянула Виктору. Потом заботливо поправила отогнувшийся воротник пиджака.
На крыльцо не вышла, но в сенцах стояла до тех пор, пока в ночной тишине не
стихли шаги Виктора.
Шли молча, хотя Виктору очень хотелось спросить Афоню, откуда у него
автомат, ствол которого чуть выглядывал из-под полушубка. Только у самого
Степанкова, когда потянуло недавней гарью, Виктор скупо сказал:
- Его бы за село выманить.
- Скажу, есть верный человек с золотишком, - ответил Афоня.
То, что Степанково - село большое, Виктор понял сразу, как только вслед
за Афоней начал петлять по темным и безлюдным улочкам. Все было вроде бы
обычным в этом селе: и избы, глядящие на улицу темными окнами, и колея, в
которую нет-нет да и попадет нога, и скворечники на длинных шестах,
угадывающиеся на фоне неба. Одно было непривычно, одно раздражало и
беспокоило - запах гари, не ослабевающий, а усиливающийся с каждой минутой.
Страшно Виктору, так страшно, что убежал бы отсюда, но рядом идет Афоня...
- Здесь, - прошептал Афоня, когда они уперлись в черную стену дома. -
Держи, а я пошел. - И он протянул Виктору автомат.
Виктор слышал, как Афоня стучал в дверь. Невольно подумалось: "А не
ловушка ли это, не выдаст ли Афоня?" Но руки сжимали автомат. Может, он
поломанный? Виктор, как учил хозяин лесной сторожки, оттянул на себя затвор
и убедился, что пружина готова, повинуясь его пальцу, бросить затвор вперед.
Стало легче и спокойнее.
Голоса Афони и старосты он услышал гораздо раньше, чем увидел темные