"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора - Дважды к нему уже бегал. Гусака и мед унес, чтобы добрым ко мне
был... Живет в одном доме с полицаями. Только вход отдельный. - Когда стемнеет, стукнешь в окошко, - сказал Виктор так, словно его старшинство было неоспоримо, и не спеша, не оглянувшись ни разу, зашагал к дому, на крыльце которого его ждала Клава. Она ни о чем не спросила, только как-то очень внимательно посмотрела на него. Виктор притворился, будто не замечает ее взгляда, прошел в кухню, достал из тайника пистолет, сунул его в карман и вернулся во двор, где Клава кормила двух последних кур, чудом уцелевших после нашествия немцев. - Где топор? Дровишек наколю, - сказал Виктор, снимая пиджак. Остаток дня он потел над березовыми кругляками, яростно вонзал в них топор, а сам думал, что хорошо бы вот так, одним махом, садануть и по голове Зигеля, и вообще по всем фашистским головам. Вместе с усталостью пришли и первые сомнения. Теперь он уже не был так уверен, что убить старосту - правильное решение и это им по силам. Может быть, начать с чего-то другого? И, не посвяти он в свои планы Афоню, отказался бы от попытки устранить старосту. Но теперь отступать было поздно (еще обвинит Афоня в трусости), и Виктор решил: если Афоня постучит в окно, он пойдет в Степанково и лично убьет старосту. А трухнет Афоня - он, Виктор, будет сидеть дома: значит, не судьба ему быть судьей перевертыша. Афоня не постучал - поскребся в окно. Виктор почувствовал, как неприятный холодок волной прокатился по телу, но вида не подал, надел пиджак и шагнул к двери. Клава метнулась наперерез: - Ты куда? - Надо, Клава, - ответил он и сам удивился необычной сухости своего Сказал это - Клава бросилась к вешалке, сняла с нее плащ отца и протянула Виктору. Потом заботливо поправила отогнувшийся воротник пиджака. На крыльцо не вышла, но в сенцах стояла до тех пор, пока в ночной тишине не стихли шаги Виктора. Шли молча, хотя Виктору очень хотелось спросить Афоню, откуда у него автомат, ствол которого чуть выглядывал из-под полушубка. Только у самого Степанкова, когда потянуло недавней гарью, Виктор скупо сказал: - Его бы за село выманить. - Скажу, есть верный человек с золотишком, - ответил Афоня. То, что Степанково - село большое, Виктор понял сразу, как только вслед за Афоней начал петлять по темным и безлюдным улочкам. Все было вроде бы обычным в этом селе: и избы, глядящие на улицу темными окнами, и колея, в которую нет-нет да и попадет нога, и скворечники на длинных шестах, угадывающиеся на фоне неба. Одно было непривычно, одно раздражало и беспокоило - запах гари, не ослабевающий, а усиливающийся с каждой минутой. Страшно Виктору, так страшно, что убежал бы отсюда, но рядом идет Афоня... - Здесь, - прошептал Афоня, когда они уперлись в черную стену дома. - Держи, а я пошел. - И он протянул Виктору автомат. Виктор слышал, как Афоня стучал в дверь. Невольно подумалось: "А не ловушка ли это, не выдаст ли Афоня?" Но руки сжимали автомат. Может, он поломанный? Виктор, как учил хозяин лесной сторожки, оттянул на себя затвор и убедился, что пружина готова, повинуясь его пальцу, бросить затвор вперед. Стало легче и спокойнее. Голоса Афони и старосты он услышал гораздо раньше, чем увидел темные |
|
|